– Серёж, так Оля же в штанах, – невозмутимо заметила Лиля. – Подсади её.

Внутри будто что-то упало, когда Серёжа наконец посмотрел на меня. В его глазах мелькнула какая-то неуверенность, словно он вовсе не хотел связываться со мной.

А ведь я так хотела украсить актовый зал…

– Поможешь? – растерянно спросил он.

– Да! – слишком поспешно выпалила я.

Всего несколько минут. Просто работа.

Но когда я оказалась у него на плечах, жуткая неловкость накрыла меня с головой.

– Серёж, тебе не тяжело? – я инстинктивно запустила пальцы в его волосы, пытаясь удержать равновесие. – Есть же девчонки, которые легче меня…

Мне передали огромный лист бумаги – буква «С». Фраза должна была получиться: «Улыбайтесь, господа!».

– Ты же лёгкая, как пушинка, – спокойно ответил Серёжа.

Я нервно сглотнула, стараясь сосредоточиться на буквах, а не на его крепких плечах подо мной.

– Ага, пушинка… – пробормотала я себе под нос.

Я чувствовала, как его пальцы крепко держат меня за колени, но он не делал ничего лишнего. Просто держал, чтобы я не упала.

– Да всё нормально, – он слегка повернул голову вверх, и мне показалось, что в уголках его губ мелькнула улыбка.

Я глубоко вдохнула, прогоняя тревогу, и продолжила крепить буквы булавками.

Всё получилось ровно.

Актовый зал был готов. Украшения висели, гирлянды сверкали, и мы все с облегчением выдохнули. Но вместе с этим пришло осознание: завтра концерт.

И моё волнение начало стремительно нарастать.

Пятница.

Весь день мы носились по школе, поздравляя учителей с праздником. Дарили им цветы, коробки с чаем и кофе, конфеты. Фотографировались, смеялись, обнимались, дурачились – атмосфера была просто потрясающая.

А ещё… Домашку нам не задали! Вообще! Ни на субботу, ни на понедельник!

К тому же, завтра всего два урока по тридцать минут – учителя уезжают загород отмечать праздник. Но раз уж так… может, стоило вообще отменить занятия?

– Завтра кто-нибудь в школу идёт? – поинтересовался Мишка Онисимов на пятом уроке, когда учительница вышла из класса.

– Да ну, конечно нет! – ответили ему почти хором.

– А ты, что, собрался? Дурак, что ли?

– Почему сразу дурак?! Уже спросить нельзя?! – возмутился Мишка, но быстро смекнул, что весь класс единогласно решил прогулять.

Но тут раздался голос нашей старосты:

– Вы хоть понимаете, что с нами сделает Людмила Михайловна?

В классе на секунду повисла тишина.

– Да-а… Она отомстит, – протянул Мишка, осознавая масштабы катастрофы.

– Вот именно! – кивнула староста. – Так что, как хотите, но я завтра в школу иду!

– Слав, ну ты всё портишь! – раздалось со всех сторон.

– Да сжалься ты над нами! – с надрывом выдал Серёжа. – Сама, небось, устала. Отдохни, выспись. Если весь класс не придёт – никто даже не заметит!

И началось… Все принялись её уговаривать, кто-то даже встал на колени, сложив руки в мольбе. Слава смотрела на нас ошарашенными глазами, а потом резко вскочила со стула и рявкнула:

– Обнаглели совсем?! Не дождётесь! Я не собираюсь портить отношения с учителями!

Эх… Никакие уговоры на неё не подействовали. Придётся идти.

После уроков я отправилась в актовый зал – сегодня концерт. Когда вышла на сцену, ноги предательски задрожали. Зал полон. Учителя, директриса, ученики… Все улыбаются, переговариваются, смотрят на нас.

Главное, не думать.

Я всегда придерживалась этого правила перед выступлениями. Всё должно быть на автомате. Если голова, руки и ноги сами знают, что делать, волнение не помешает.

Выступление длилось около часа.

А потом… Свобода! Осталось пережить завтрашние два урока – и наконец-то отдых.

Суббота.

С великим трудом вылезла из-под одеяла и, словно зомби, доползла до ванной.