Восьмая книга восьмого. Познание истины Николай Калиниченко

Известная болгарская прорицательница баба Ванга делала разные пророчества. Одни из них были понятны всем, другие были понятны только тем, кому она их изрекала. Наконец, третьи были непонятны никому из тех, кто их слышал. И вот одно из таких непонятных, но, тем не менее, имеющих отношение к нашему рассказу пророчеств бабы Ванги.

После того, как встретились Михаил Горбачев и Рональд Рейган, болгарская ясновидящая сказала: мол, это хорошо, что главы двух самых крупных государств Земли наконец-то встретились и провели переговоры. Но на этом плохие времена не закончились. Будут ещё и войны, и разрушения, и кровопролития. А потом придёт восьмой и всё подпишет. И это всё, что сказала баба Ванга. А вот кто такой этот восьмой, откуда он придёт и что подпишет, осталось неизвестным. В то же время из Ветхого Завета известен договор, который заключил Моисей с самим Богом. Этот договор известен как десять заповедей для людей: не сотвори себе кумира, не убей, не укради, не лжесвидетельствуй, не прелюбодействуй… Заповеди простые и понятные, но первым народом, который начал их нарушать, был всё тот же избранный народ Моисея. А это значит, что дело не в подписи под завещаниями или обещаниями, следовательно, и не в понимании и принятии того, что подписывается. Дело в содержании того, что написано. А это значит, что восьмой должен не подписать всё, а описать. И описать он должен не что-то своё, как до сих пор и делается и учёными, и священниками, и философами, и художниками, и не просто описать всё, что ему вздумается, что тоже не ново, а он должен всё описать как есть. Вот такая задача у восьмого.

Казалось бы, эта миссия невыполнима, поскольку всё – это Вселенная, а она бесконечная. Да и написано уже столько, что даже перечислить написанное не хватит и всей человеческой жизни, не то, чтобы перечитать. Но что написано, кем и как? Священники написали священные книги, художники – художественные, философы – философские, а учёные – научные. И все эти писания – об одном и том же, то есть о Вселенной, но всё это – по-разному, следовательно, несовершенно уже хотя бы потому, что неполно. Кроме того, эти писания противоречивы и сами по себе, и вместе взятые. Значит, они все должны быть переписаны. Тут и к бабе Ванге не ходи. Но кем?

Как показывает существующее положение дел, священники с учёными, а также художники с философами для полного и совершенного описания Вселенной не годятся. Не выходит у них каменный цветок. Нужен кто-то иной, т.е. и не священник, и не художник, и не философ, и не учёный. Но и не невежда, в противном случае он опять будет повторять уже сделанные до него ошибки. Следовательно, это должен быть наш хорошо осведомлённый современник. Но, как следует из пророчества бабы Ванги, он не единственный в своём роде. До него таких уже было семеро, поскольку он – восьмой. Значит, и эти семеро не были ни священниками, ни художниками, ни философами, ни учёными, ни невеждами. Тем не менее, они должны быть известными людьми, иначе наш восьмой не смог бы познакомиться с их работами. Причём известными они должны быть, в том числе, своим отрицательным отношением и к религии, и к художеству, и к философии, и к науке. Ну, и кто они, эти известные семеро?

Самый первый из великолепной семёрки – Гераклит Тёмный из Эфеса. Тёмный он потому, что говорил непонятные для своих современников вещи. Например, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Или что всё течёт, всё изменяется. Но самое тёмное из сказанного Гераклитом гласит, что единое есть то, что состоит из двух противоположных частей, которые при разрезании этого единого надвое обнаруживаются. С этим утверждением многие, если не большинство, не согласны и сегодня. Те же священники утверждают, что Бог Един, но в трёх лицах, а не в двух. И физики говорят, что в основе Вселенной вещество, энергия и информация. Впрочем, есть и такие, которые говорят, что всё есть только энергия или только информация, но это ничуть не лучше, если не хуже.

Тем не менее, у Гераклита нашёлся единомышленник. Им оказался Гегель из Берлина. Там он преподавал философию, но выступал против формальной логики, основы философии. Гераклита же уважал как своего предшественника, взяв за основу своего метода его дихотомию, т.е. раздвоение единого. Таким образом, Гегель – второй из семи.

Третий – Карл Маркс, четвёртый – Фридрих Энгельс. Эти деятели были противниками не только религии, но и художества, и философии, и противниками такой науки, как политическая экономия. «Капитал» Маркса – это как раз «Критика политической экономии», а «Немецкая идеология» Маркса и Энгельса – это «Критика новейшей немецкой философии…».

Пятый – Владимир Ульянов (Ленин), верный ученик не только Маркса и Энгельса, но и Гегеля. Он указал суть метода Гегеля, а также суть его Науки Логики. Сам же был атеистом, т.е. безбожником.

Шестой – К.А.Иванов, доктор архитектуры, бывший директор ЦНИИТИА, Центрального научно-исследовательского института теории и истории архитектуры, следовательно, коммунист со всеми вытекающими отсюда особенностями, одной из которых является атеизм. Он первым начертил метод Гегеля как систему, которую сам Гегель лишь предсказывал.

Седьмой – Л.Н.Кошкин, философ техники, профессор Бауманского училища, бывший генеральный директор НПО «Ротор». Понятно, что тоже коммунист, в том числе марксист-ленинец, материалист, атеист. Он открыл и показал на «железках», что между противоположностями есть не только борьба и единство, но также дополнительность и сосуществование.

А что оставалось сделать восьмому? Ему надо было открыть то, чего до него не открывал никто. Это нечто – язык познания. Именно его до сих пор не хватает современной науке. Его же не было и у великолепной семёрки. А без точного и совершенного языка познания можно только мечтать о точном и совершенном описании всего и всех, т.е. Вселенной. И наш восьмой его открыл. А вот как ему это удалось, вытекает из его биографии, т.е. жизнеописания.

Жизнеописание восьмого

Наш герой родился в середине ХХ века на северо-востоке Украины, на родине отца, но свои первые 5 лет прожил в Миргороде, на родине матери, где усвоил «щиру украïнську мову», т.е. настоящую украинскую речь. Следующие 10 лет он провёл там, где родился, т.е. в селе Хоружевка Сумской области, а затем вместе с родителями и сёстрами переехал в Крым, где ему пришлось перейти на русскую речь. После восьмого класса сельский парень не рискнул пойти в девятый класс, чтобы потом поступать в институт, а сразу поступил в Симферопольский техникум железнодорожного транспорта, который, тем не менее, окончил с отличием, т.е. с красным дипломом. Этот диплом давал ему право сразу и без вступительных экзаменов поступать в строительный институт, но наш отличник не видел себя строителем. Будучи сыном художника-любителя и рисуя с детства, он решил стать архитектором, поэтому после защиты диплома ушёл в армию в военно-строительный отряд, где два года отдавал долг Родине как военный техник-строитель. И не где-нибудь, а в столице Молдавии в городе Кишинёве. А там, естественно, молдавская речь.

После службы в армии теперь уже бывший военный строитель поступает в Одесский инженерно-строительный институт на архитектурный факультет. И всё у него идёт вроде бы по плану, а учёба даже отлично. Но на втором курсе его вызывают в деканат, и там декан спрашивает у нашего теперь уже студента, поедет ли он как отличник учёбы, к тому же уже прошедший службу в армии, на полный курс обучения в Венгрию в Будапештский технический университет. Но там же венгры! А у них – венгерская речь!!! Короче, наш посланец, у которого всё похолодело и сжалось внутри и его душа от этого просто ушла в пятки, через секунду ответил: «Поеду». В итоге к родной украинской речи и почти такой же русской речи, а также к матерной молдавской и школьной английской прибавилась венгерская речь, которую наш инженер-архитектор освоил на таком уровне, что когда ему приходилось работать переводчиком, венгры не однажды спрашивали, откуда он так хорошо знает русскую речь. Мол, ты что, туда женился?

Но это уже было потом, после окончания университета. А до него все иностранные студенты попадают в Будапештский Международный подготовительный институт, где изучают венгерскую речь. Сначала только разговорную или устную и письменную речь, а потом всех будущих студентов по очереди вызывают в дирекцию и спрашивают, мол, куда Вы потом хотите пойти учиться? Это для того, чтобы знать, кого и чему обучать дальше. Гуманитарию ведь не нужны химия, физика, математика на венгерском, а технарю – история и культура.

Но куда мог хотеть пойти учиться студент советского вуза, которого послали на учёбу за границу? Только туда, куда послали. Вот наш бывший одессит и отвечает, как учили, мол, он хочет пойти учиться в Будапештский технический университет. А на какой факультет, спрашивают его. На архитектурный, не задумываясь, отвечает наш теперь уже венгерский чуть ли не студент. И получает совсем неожиданный ответ: а там нет такого факультета. А куда ж тогда его послали? Что они там думали в Министерстве высшего и среднего специального образования СССР? Хотя какая разница, что они там думали. Ответ ведь тут надо ему держать. Вот наш венгерский почти студент и отвечает, что может быть он пойдёт в какой-то другой университет или там институт, где есть архитектурный факультет. А ему в ответ: а в Будапеште нет таких вузов, где есть архитектурный факультет.