Муж очень нравился женщинам, я, естественно, ревновала, но мелкие ссоры быстро заканчивались примирением – он умел убедить меня в своей верности. Для семьи он делал все, чтобы мы ни в чем не нуждались, и порой мои обязанности ложились на его плечи – когда работала по субботам: стирка, готовка, уборка – он все делал без тягостных ощущений. Я слышала разговоры, что мой муж погуливает, но… Какой мужчина этого не делает?

Спустя семь лет нас перевели в городок Камень-Рыболов на берегу озера Ханка: мужа назначили начальником аптеки, я работала там же ассистентом.

Дочка Ирочка росла забавная, однако характер рано начала проявлять – упрямая и своенравная в мелочах, эмоциональная, и притом рассудительная, когда дело касалось серьезного. На новом месте она пошла в школу, начала учиться игре на аккордеоне, проявляла самостоятельность и организованность.

Хотя… был и «неорганизованный» момент, еще когда только переехали, – о нем помню, наверное, я одна. В воскресный день, когда накопилось много домашних дел, вынесла коляску на улицу, чтобы Колечка поспал на воздухе (ему годика не было) и наказала Ирине погулять вдоль аллеи, напротив окна. Мне была хороша видна аллея и сквер за ней, и время от времени я подбегала к окну убедиться, что все в порядке. Но в очередной раз не увидела детей. Выбежала на улицу, прошла аллею туда-обратно – нет нигде. В сквер скорее, и далеко у развесистого дерева увидела нашу голубую коляску: с поднятым верхом и накинутой простыней, закрывающей ребенка. Коля сладко спал, посасывая пустышку, сестры рядом не было. У меня от ужаса и радости ослабли колени. Схватила ребенка, расцеловала, а слезы градом текли по щекам. Как оказалось, дочка встретила подружку, та позвала ее играть, и она откатила коляску подальше, закрыв братика от комаров пеленкой. За игрой обо всем забыли. Спустя не один час Ирина пришла домой и, когда я спросила, где Коля, она вдруг вспомнила, испугалась, но сумела выкрутиться: «Мама, да я же его подышать под красивым деревом оставила. Там тихо и ему хорошо. Сейчас схожу за коляской». Ну разве могла я ругать ребенка! Себя ругала – что серьезное поручение дала маленькой еще дочке.

Коля подрос и начал ходить в детский садик – был сосредоточенный, порой любопытный, дотошный, просто философ по жизни. Таким и остался. Говорил мало, все вопросы задавал, на которые непременно и сразу требовал ответа. Боялся собак. Однажды на крыльце дома оставила его одного, забежала в квартиру, а к нему подбежала маленькая соседская болонка: играя, она ухватилась за опушку пальто, стала рычать – Коля испугался, руки вверх поднял и закричал, заплакал. Весь дом переполошил. Пока я выскочила, возле него уже соседи стояли и успокаивали.

А в общем, дети росли здоровыми, жизнерадостными.

В городке Камень-Рыболове, если встать на берегу озера Ханка, а это крутой, высокий, обрывистый берег, то хорошо видно деревню на китайском берегу: маленькие фигурки людей в шляпах-зонтиках, крестьяне, работали с утра до ночи на земле. В те времена отношения Союза с Китаем были непростые. Пограничные конфликты, инциденты на Ханке – жили как на пороховой бочке. События на Даманском острове – и вот уже наша военная техника «на горизонте», не только для отражения нападения, но и для устрашения, профилактики. Советского оружия реально боялись. Обстановка в гарнизоне, понятно, была напряженная. Но жили дружно и даже весело.

Наш военный госпиталь обслуживал все окружающие войсковые соединения: поступали раненые военнослужащие с учений (бывало такое) или больные из медсанбатов. Мы делали все возможное, чтобы облегчить страдания одних и спасти жизни других.