«Интересно, хватит у доктора сообразительности спросить про след?» – подумал я.

– И что у нас со следами, Римма Марковна?

– Следы одного человека, – старушка понизила голос, – Кирзовый сапог сорок третьего размера. Шатался по саду, топтался на крыльце. Из калитки, что характерно, не выходил – перебрался на соседний участок, где много лет никто не живет. Там и пропал. Я шла по следу, пока он не привел меня на гравийную дорожку. Преступник зацепился за крыжовник, упал на колено, свернул декоративную арку с клематисом…

«Ничего себе старушка», – оценил я. Выключил компьютер и задумался. Кто-то затевал с доктором увлекательную приключенческую игру. И главная интрига заключалась в том, что будет дальше. Лишь бы не пошло по нарастающей…

Я спустился в гостиную в восемь вечера, не дождавшись особого приглашения. Доктор сидел в своем любимом «чиппендейловском» кресле, завернувшись в махровый халат, постукивал ногтем по бутылке «Macallan – 1926» и хмуро разглядывал потолок. «Снова птицы в стаи собираются», – мелькнула мысль. Доктор покосился на меня без особого дружелюбия, что-то проворчал. Я решил не щадить своего работодателя, поскольку считал, что безболезненным излечение быть не может. Долбить надо упорно и в одну точку. Я взял стакан из бара, емкость со льдом из холодильного отделения и сел напротив. Он поколебался и протянул мне бутылку.

– Скотч употребляют безо льда, Дмитрий Сергеевич. Вы бы еще с закуской пришли.

Я проигнорировал справедливое замечание, загрузил в стакан «замерзшую воду» по самую кромку.

– Вы, конечно, знаете о неприятности с вашим супервизором, – начал я массированный обстрел, – Психика профессора Быстрицкого не устояла, хотя ничто не предвещало несчастья.

Доктор Краузе уставился на меня со злостью. Но не выгнал из «аналитического кабинета». Скотч в его баре заслуживал всяческих похвал. Это была одна из причин, почему я еще не уволился. Довольно странно, я никогда не замечал, чтобы Александр Петрович лично приобретал алкоголь. Тамара Михайловна в данных вещах не компетентна. Прямые поставки со двора ее величества?

– Существует мнение, что случившееся с профессором – не случайно. И еще – за последние дни в Москве убиты два психоаналитика. Преступников не нашли.

– Ну и что? – резко огрызнулся Краузе, – В этой стране постоянно кого-то убивают.

– Разумеется. И все мы горячо надеемся, что эта неприятность произойдет не с нами. В стране не так уж много психоаналитиков. В мире их 11 тысяч, из коих половина – в США. А из оставшихся две трети проживают во Франции и Великобритании.

– Вы их считали?

– Нет, я просматривал бюллетени Европейского психоаналитического общества. Вы собираетесь принимать меры, или будем лениво наблюдать?

Доктор Краузе кусал губы. Он не мог решиться – и это злило и удивляло.

– Откажитесь от клиентов. Плевать, что пишет аноним. Если он что-то планирует, то доберется до ваших пациентов в любом случае. Поставьте их в известность. Сообщите в полицию.

– Вы не понимаете, Дмитрий Сергеевич, – поморщился Краузе, – Известить клиентов – дать им повод для волнения. Сами говорите – если у злоумышленника планы, он не остановится ни перед чем. Можно всех собрать и предложить уехать за границу. Или в тайгу. Но что-то подсказывает, что не уедут. Полиция не разгонится. С какой стати? Никто не убит. Мелкие неприятности случаются со всеми. Анонимные письма в расчет не принимаются – тем более, в письме не сказано, что кто-то будет убит. Кобзарь рассмеется нам в лицо.

«Он так и сделал», – подумал я.

– Не забывайте, Дмитрий Сергеевич, если аноним находится в числе анализантов, то данные действия ему не понравятся, и он начнет действовать с упреждением.