вышиты знаки, напоминающие знаки зодиака. В центре покрова два змееподобных

создания, сплетаясь, образовывали цифру восемь. Аббатиса полагала, что этот

покров использовался, чтобы беречь шахматы при перевозке.

К концу второй недели настоятельница приказала монахиням готовиться к

путешествию. Она проинструктирует каждую с глазу на глаз, чтобы никто из

сестер не знал, где находятся остальные. Это уменьшит риск для каждой.

Поскольку фигур всего тридцать две, а монахинь в аббатстве больше, только

настоятельница будет знать, кто из сестер вынес шахматы, а кто нет.

Когда Валентину и Мирей позвали в кабинет, аббатиса сидела за своим

массивным письменным столом. Она предложила им сесть напротив. На столе,

частично прикрытые расшитым покровом цвета полуночи, мерцали шахматы

Монглана.

Аббатиса отложила в сторону перо и подняла голову. Мирей и Валентина

сидели в тревожном ожидании, держась за руки.

– Преподобная матушка, – выпалила Валентина, – я хочу, чтобы вы знали,

как я сожалею теперь, что покидаю вас. Только сейчас я осознала, каким

тяжким бременем была для вас все это время. Ах, если бы я была не такой

скверной послушницей и доставляла вам меньше хлопот…

– Валентина, – промолвила аббатиса, улыбаясь тому, как Мирей толкнула

подругу в бок, чтобы заставить замолчать. – К чему ты клонишь? Ты боишься,

что будешь разлучена со своей двоюродной сестрой? Твое запоздалое раскаяние

вызвано именно этим?

Валентина уставилась на настоятельницу, изумленная тем, что та смогла

прочитать ее мысли.

– Я не собираюсь разлучать вас, – продолжила аббатиса и через стол

вишневого дерева протянула Мирей лист бумаги. – Это имя и адрес человека,

который позаботится о вашей безопасности. Внизу я написала для вас обеих

инструкции, касающиеся путешествия.

– Обеих? – воскликнула Валентина, едва не подпрыгнув от радости. – О,

преподобная матушка, вы исполнили мое самое заветное желание!

Аббатиса рассмеялась.

– Если бы я не отправила вас вместе, Валентина, я уверена, ты и без

посторонней помощи нашла бы возможность разрушить все мои тщательно

выношенные планы лишь ради того, чтобы быть вместе с кузиной. К тому же

будет только разумней отослать вас вместе. Слушайте внимательно. Каждая

монахиня, покидающая аббатство, будет обеспечена. Те, кого семьи примут

обратно, будут отосланы домой. Для некоторых я нашла дальних родственников

или друзей, которые готовы предоставить убежище. Тем сестрам, кто пришел в

аббатство с приданым, я верну деньги, и они смогут сами о себе позаботиться.

Тех же, у кого приданого нет, я посылаю в святые аббатства в других странах.

Во всех случаях путешествие и содержание будут обеспечены. Я должна быть

уверена в благополучии моих дочерей.

Аббатиса сложила руки на груди и продолжила:

– Тебе, Валентина, повезло больше других. Твой дед оставил щедрое

наследство, которое я предназначила для тебя и твоей кузины Мирей. Кроме

того, хотя у вас нет семьи, у Валентины есть крестный отец, который готов

принять на себя ответственность и заботиться о вас обеих. Я получила его

письменное волеизъявление в пользу вас двоих. Это подводит меня к следующему

пункту, делу огромной важности.

Когда аббатиса упомянула о крестном, Мирей бросила на Валентину быстрый

взгляд и тут же уставилась в бумагу, которую держала в руке. На листе

аббатиса написала жирными буквами: "М. Жак Луи Давид, художник". Ниже стоял

адрес в Париже. Мирей не знала, что у Валентины есть крестный.

– Как я понимаю, – продолжала настоятельница, – когда узнают, что я

закрыла аббатство, кое-кто во Франции будет этим недоволен. Многие из нас

окажутся в опасности, особенно из-за таких людей, как епископ Отенский,