Со словами: «Может, отварить курятину на ужин?» – я вылезла из кровати и, накинув плащ поверх ночной сорочки, пошлёпала вниз.

Гункан, тихонько покряхтывая, уже разжигал огонь в камине.

– А Рамир опять где? – Отсутствие второго слуги начинало меня беспокоить.

– Дык спит.

Ночью гуляет, днём спит – как есть вампир.

– Ку-к-ка-р-р-ре-ку-у-у.

– Мерлинова борода! Его даже здесь слышно. Где он сидит?

– У соседей наших. В курятнике.

– И ведь не устаёт… Орёт, как в последний раз.

Я присела на табурет и наблюдала, как Гункан наливает воду в спасший меня вчера котелок и засыпает ржаную крупу. Повесив котелок назад на чугунную перекладину, он потянулся за стоявшей у камина банкой соли, набрал столовую ложку с горкой и без тени сомнения собрался всю её опрокинуть в этот миниатюрный, лишь наполовину наполненный котёл.

С криком «Стоять!» я едва успела выхватить у него из рук ложку и, оставив в ней пару щепоток, сама посолила кашу.

– Несолоно ж будет, – пробубнил Гункан, обиженно поджимая губы и осуждающе оглядывая мою ночную сорочку, показавшуюся меж распахнувшимися полами плаща.

– Ты за кашей лучше следи. – Запахнув плащ, я снова уселась на табурет.

Тяжёлый удар в дверь заставил её содрогнуться на петлях, а меня на моём табурете. Чей-то, по-видимому, огромный кулак нещадно бился в старые доски, и я, бросив косой взгляд на Гункана, больше не пытавшегося досолить кашу, поспешила к двери.

– Ну, кто там ещё? – спросила я, выглядывая в приоткрытую щёлку двери и встречаясь с голубыми глазами Ролана Стребского. От испуга я тут же захлопнула дверь обратно, прямо у него перед носом.

– Маринэлла Гор? – спросил он и, судя по тону, не нуждался в ответе. – Я вчера записывался.

– Приходите позже, – сказала я предательски дрожащим голосом. И из вежливости добавила: – Я ещё не одета.

– Меня это не смутит.

«Нахал! Хам! Его не смутит, видите ли!» – подумала я, но вслух сказала:

– Дайте мне пять минут. Я переоденусь.

Когда я спустилась, он уже по-хозяйски расселся на моём табурете и выспрашивал что-то у Гункана.

– Я запрещаю тебе с ним разговаривать! – приказала я слуге сгоряча и тут же спохватилась. У Маринэллы Гор, в отличие от меня, с этим не в меру любознательным инквизитором старых счетов не было. Надо бы с ним повежливее. – Но в моём присутствии можно, – сказала я, выдавливая из себя натянутую улыбку. – Чем могу быть полезной?

– Наше с вами знакомство началось не с самой приятной ноты, – зашёл он издалека. – Возможно, я неудачно стоял в двери мясной лавки и имел неосторожность удостоиться ваших объятий. Сам я, конечно, ничего против не имею…

К моим щекам подступил румянец и, по ощущениям, не равномерный, а пятнами. И вот этому мужчине я доверяла свою судьбу всего несколько месяцев назад? Не успела я скрыться из виду, а он уже рассказывает какой-то зельеварке, что не против её объятий! Мой разум явно ушёл на отдых, а вместе с ним и зрение. Куда, спрашивается, смотрели мои глаза, когда я связалась с этим бабником? Зато сейчас его двуличная натура как на ладони.

– Ближе к делу, – поторопила я, стремясь прекратить этот бесцеремонный флирт.

– Моё имя Ролан Стребский. В Малграде я по срочному делу. И для него мне нужна ваша помощь в сборе трав на окраине Друидова леса, – ответил он деловым тоном. Его обходительности как не бывало.

– Но ведь вход туда закрыт.

– Поэтому только на окраине.

Я ожидала услышать что угодно, но только не просьбу собрать для него травы. Он и без меня в них прекрасно разбирался. Возможно, настоящая Маринэлла Гор легко бы справилась с этой задачей, но Майра Сидус, то есть я, в травах не смыслила совершенно.