Отец, шумно вздохнув и потерев глаза, грузно уселся на место, понимая, что спорить нет смысла. Потихоньку он успокаивался, приходя в привычное для него состояние, но Надя понимала, что внутри у отца бушует настоящий ураган.

– Прости, пап, – она виновато смотрела в пол, мысленно ругая себя за то, что вообще подняла эту тему. – Я постараюсь больше в такое не лезть.

Обдумывая слова, сказанные её отцом, девочка повернула кран и стала мыть посуду. Да, она сильно рискнула, попытавшись убедить правильников в том, что Вера не вирит. Пожалуй, это изначально была крайне глупая затея. Но ведь она выиграла время! Другие стражи порядка наверняка забрали бы девочку, сказав нечто вроде «там и разберёмся». Наде же повезло. И она не жалеет, что помогла бедняге. А отец – он просто сильно волнуется. Надя же всегда выпутывалась из передряг и знала, что эта не будет исключением. Иначе быть не могло, и она уже к такому привыкла.

– Знаешь, у меня сейчас небольшие проблемы на работе…

– Что-то серьёзное? – запоздало встрепенулась девочка, не сразу услышав отца.

– Не особо. Просто… идёт сокращение. Многих сейчас увольняют. Придётся поработать больше прежнего, чтобы показать себя хорошим работником.

– Но ты и так трудишься не покладая рук! Это все знают. Куда уж ещё усерднее?

Надин голос внутри вопил: «Это несправедливо! Почему ты? Почему опять коснулось нас? Ты всегда честно выполнял работу даже там, где можно было схалтурить!», но девчушка старалась держать всё в себе, понимая, что отцу и без того нелегко и он сам всё прекрасно понимает. Если уж и выплёскивать своё негодование, то только на его начальство, что было тем более, увы, недопустимо.

Выпив воды, Аркадий протянул дочери пустой стакан и, потерев лоб, устало продолжил:

– Мне выписали штраф. Из-за этого мой статус на работе упал.

– Штраф? За что это? – Надя сразу поняла, что здесь что-то не так. Отцу никогда не выписывали штрафов – он был одним из лучших работников, честно зарабатывающих на жизнь, коих сейчас можно пересчитать по пальцам.

– Это не так важно, – Аркадий отмахнулся, понимая, что это действительно уже не играет никакой роли. Факт остаётся фактом – ему нужно отработать повешенные на него долги.

– Папа!

Мужчина тяжело вздохнул, прикрыв глаза. В последнее время он совсем уж сильно уставал в шахтах, о чём говорил весь его внешний вид: синяки под глазами, кажущиеся на бледном лице ещё больше и темнее, впалые щёки… Надя подумывала предложить отцу не возвращаться домой и оставаться во дворе у шахт, но у неё не поворачивался язык. Наверняка ему было бы так куда проще и удобнее (конечно, не пришлось бы преодолевать такой путь, пусть всего дважды в неделю), но как она, Надя, справится без него? Совсем одна… Девочка точно не выдержит.

– Просто поработаю чуть больше, – пытался обесценить эту проблему мужчина, но у него явно плохо получалось. – Жизнь сама накажет виновника, если уж на то пошло.

– Тебя подставили? Подставили ведь? – не унималась Надя, не привыкнув мириться с несправедливостью.

Отец, не ответив, молча поднялся из-за стола и ушёл к себе. Надя сжала кулаки от злости. «И так всегда! Кто-то наживается на чужом, а кто-то страдает, отдуваясь за двоих. Хах, жизнь накажет…», – эхом отозвался голос отца в голове. – «Да жизни нет никакого до этого дела!».

От негодования Надя пнула шкафчик и сразу закусила губу, потирая ушибленный мизинец. Её пыл тут же поубавился. Вот же ж подлый закон – вроде бы ударяешься целой ногой, а больше всего страдает самый маленький и беззащитный её палец…

Надя понимала, что нужно помочь отцу с выплатой штрафа. А сделать это можно лишь чаще бегая в лес за пределы защитного купола – это всё, на что была способна девочка, и что она делала хорошо и исправно.