Человек-дуб легко погладил ее по щеке. Его пальцы оказались твердыми, но теплыми.

– Ты очень красивая и живая. Такая живая! Пока на пальце у тебя есть кольцо ничего не бойся. Только не выходи из дома по ночам. В темноте Эти могут напасть всем кублом.

– Они кто?

– Не знаю. Мне пора.

– Постой, погоди. Люди, которые летели с нами в вертолете тут?

– Сплошные осины.

– Хоть кто-нибудь отсюда возвращался? – безнадежно спросила Анна.

– За два года я таких не видел.

Бледная Ксюха прихорашивалась, по всему, собираясь в деревню. Аня встретилась с ее взглядом в зеркале и только покачала головой.

– Ой, ну я уже почти здорова. Я только туда и обратно. Искупаюсь один разочек, возьму молока, хлеба и вернусь.

– Ксения, забудь пожалуйста про купание.

– Почему?

– Ты чуть не умерла.

– Ну не умерла же! Подумаешь, простудилась. Все уже прошло.

– Ксения, это не простуда. Это… инфекция.

Девчонка, надув губы, молчком ушла в кладовую. Ее ключ-карта лежали в ящике стола в лаборатории. Стол, и дверь Анна заперла.

– Я в окошко вылезу! – заорала Ксюха.

– Вокруг базы колючая проволока под напряжением. Давай договоримся, как только ты па-настоящему поправишься, пойдем с тобой вместе в деревню. Я тебе там кое-что покажу. Ты поймешь… я надеюсь.

На самом деле надежды на пустоголовую девчонку не было никакой. Наоборот, у Анны появилось подозрение, что та кинется в русалье озеро, при первой возможности.

Ксения гремела кастрюлями на кухне. Под этот грохот Анна переоделась, прихватили пакет и покинула базу, тихонько притворив за собой дверь.

Луг пронзительно зеленел. В траве появились мелкие яркие цветочки. За гривой серебряной спинкой выгибалось малое озеро. Интересно, – подумала Анна, – там тоже живут русалки? Надо спросить у доктора, если она на месте. «Мне дают жить, пока рот на замке». Но ведь она, в сущности, ничего не рассказала, только намекнула и дала лекарство. Этих Анна увидела ночью сама.

Кто-то должен приехать за записями. Как вытряхнуть из него правду? Но самое главное: как отсюда выбраться?!

Она остановилась на полпути к деревне. Бетонную дорожку переползала толстая желтая змея. Рептилия подняла голову внимательно посмотрела и двинулась дальше по своим делам.

Анна панически до иррационального ужаса боялась змей. Раньше она, встретив такое, непременно заорала бы, а то и пустилась бежать. Сегодня просто наблюдала, соображая по ходу, что и не змея это вовсе, а безногая ящерица – желтопузик – не ядовитая и вообще полезная. Простые страхи отступили стали смешными, как уютный бабайка за стенкой.

Дальше она пошла все же поглядывая под ноги – вдруг еще кто вздумает прогуляться по солнышку. Да хоть гадюка! Все лучше нежели дедушка с внучкой из прошлой ночи.

Околица встретила покосившимися заборами да сухим шелестом серых прошлогодних сорняков. Трупы растений перешептывались под ветерком: «Не ходи, не ходи, не ходи». Первый шаг, второй, третий… чем дальше, тем шепот становился тише. У ближайшего синего забора он стих.

Я схожу с ума, только и всего. Стоит поддаться панике, внутренний барьер упадет, через него повалят монстры. Мне тогда от них не спастись. Нельзя бояться! А это как? Все равно, что нельзя любить, или нельзя дышать.

Пекарка открыла, будто стояла за дверью дожидаясь. В пакет легла свежая еще теплая булка. Анна приготовилась попрощаться, общением их тут пока не баловали.

– Жива девчонка-то твоя? – вдруг спросила суровая тетка.

– Жива. Поправилась, – на одном дыхании выдала Анна. – Спасибо.

– Не на чем. Не пускай ее пока из дому-то. Пусть нитки ослабнут. Опять поди в озеро просится?

– Требует. Кастрюли швыряет.