Эливерт смотрел на мерцавшую сквозь облака луну…

Каким жалким, ничтожным, слабым ты стал, Ворон! Скулишь, воешь, словно пёс, даже спишь на полу! И после этого удивляешься, что она выбрала этого Северянина. Он – рыцарь и милорд, чтоб ему!

А ты…  Никогда ты таким не будешь. Сколько бы ни пыжился. Вор ты и бродяга, Эливерт! Вот и всё.

И? Что делать теперь? Ты готов был на всё ради любви своей. Но больше любви нет.

Радуга прекрасна, но так быстро исчезает с небес. И любовь мимолётна, как та радуга.

Видно, так тебе судьбой уготовано – твои женщины всегда будет тебя предавать Ворон. И каждый раз эта измена будет бить прямо в сердце. И каждый раз это снова будет невыносимо больно.

– Да и хрен с ними, с бабами! – вдруг выдал Эл со злым весельем, обращаясь прямо к луне. – Я знаю, кто меня любит по-настоящему. Просто любит. Такого вот, непутёвого… И никогда не предаст. К Граю поеду. Вот кто меня ждёт. И никто мне больше не нужен, только Воробышек мой…

***

Ворон ещё не скоро улёгся в постель и утихомирился.

А под утро Эливерту приснился Лэрианор.

Он, как и на самом деле, собирался ехать в столицу, но что-то задержало, и он остался дома.

И очень даже правильно сделал. Потому что туда приехали Наир и Рыжая.

Счастливая встреча, объятия, столько искренних слов… Всё как наяву.

Потом они сидели втроём в его холостяцкой лачуге, пили «Жемчужную лозу» и рассказывали наперебой обо всех своих приключениях. И Ворон улыбался, счастливый до невозможности.

– Ой! – вдруг вскочил Ушастик. – Меня же Миланейя ждёт, совсем заболтался! Простите! Дэини, ты тут ещё посидишь?

– Да, пожалуй, – легко кивнула Настя в ответ.

 И лэгиарн ушёл. А она осталась. И они снова говорили обо всём, как старые добрые друзья.

– Знаешь, а мне сказали, что ты осталась в Кирлиэсе у Кайла… – неожиданно брякнул Ворон.

– У Кайла? – изумлённо воскликнула Рыжая. – С чего бы это? Между прочим, Кайл женился на Соур. Король их сосватал, а он был только рад. Удачная партия…

– Мне жаль… – искренне заверил Эл.

– Почему? – не поняла она.

– Ты ведь его… любила…

– Я? Да кто тебе сказал? – фыркнула Настя.

Эливерт совсем потерялся от этих слов. Казалось, она не играет, а удивляется искренне.

– Так ведь… ты и сказала…

– Да? – Настя пожала плечами, помолчала задумчиво. – Не помню. Чушь какая-то!

Он смотрел ей в глаза не отрываясь, пытался понять, зачем она это говорит – от обиды и боли, или, в самом деле, забыла, или он просто сошёл с ума…

От такого пристального внимания Насте вдруг стало неловко, она отвернулась к окну.

– Пожалуй, пойду… – тихо сказала она. – Поздно уже…

– Не уходи! – он поймал её запястье, вынуждая сесть обратно. – Ещё не поздно!

Настя вскинула на него глаза, ждала, не пытаясь освободить руку.

– Никогда не поздно, – шепнул он тихо, но твёрдо. 

И добавил с мольбой:

– Останься!

– Остаться? – недоверчиво переспросила она, и горько бросила, отворачиваясь: – На ночь?

– Нет.

Он сжал её ладонь, и Настя снова повернулась, глядя выжидающе, чуть хмурясь.

– Нет, не на ночь, – покачал головой Ворон. – Навсегда.

Он мог поклясться, что в её изумительных глазах блеснули слёзы.

– Навсегда… – эхом повторила Дэини.

И прижалась к нему, обнимая за шею, едва он потянулся к ней навстречу, опалила жаркими губами, так что голова закружилась от её нежных ласк.

Он проснулся раньше, чем успел насладиться этим волшебным мгновением, отчаянно цеплялся за тающий сон – так не хотелось возвращаться в реальность, где всё иначе, но всё равно пробудился.

Долго лежал, глядя в закопчённый потолок, и мысленно перебирал, как драгоценные камни, обрывки этого сладкого бреда. В голове плыло от выпитого накануне, сердце ныло, вспомнив о своей потере.