Ох, лучше бы он действительно ничего не представлял. Лучше бы не было тех снов, разговоров с Ушастиком и Данкалнау, да и собственных догадок. Но слишком редко в его жизни бывает так, как лучше.

– Да… знаю уже кое-что, – Эл поспешил объясниться, – я Наира встретил. Он поведал кратенько, как вы злобного лэдрау на куски порвали. Любопытно мне теперь на эту чудо-девочку лэфиарни посмотреть.

– Ну вот, всё выложил! – Настя скорчила огорчённую гримаску и снова продолжила расспросы. – Ты в Лэрианоре был? Там его видел?

– Я был, – кивнул Эл, подтверждая, – но мы по дороге встретились.

Ворон замолчал, припомнив эту незабываемую встречу, когда друг Ушастик ему сердце вырвал, сам того не желая и не замечая.

А Настя, прикинув по времени, качнула рыжей головушкой.

– А, ну да… Я немножко потерялась, – она безмятежно улыбалась, заглядывая в глаза. – Ты… Неожиданно всё так!

Такая красивая! Такая красивая, что ком в горле… Как жаль, что слёзы не для мужчин – самое время разрыдаться над своей самой большой потерей.

А её изумрудные глаза лучатся дивным светом, улыбка не сходит с лица, аромат любви и уюта окружает её дивным облаком.

– Ты выглядишь счастливой… – признал он вслух, почти не слыша, о чём она щебечет.

– Это потому, что я очень счастлива, –  и улыбка, такая улыбка, что невозможно усомниться в этих словах.

Вот ответ на все твои вопросы и сомнения. Так, Ворон? Ты же желаешь ей счастья? Она счастлива. Счастлива с ним. Значит, остаётся только уйти. Уйти и дать им жить дальше, долго и счастливо.

Но пока он ещё здесь, и может смотреть в эти глаза, запоминая её такой, счастливой и влюблённой. Как жаль, что причина этого счастья не он.

– Я рад это слышать!

Эл был честен – ведь за неё он действительно рад. Это за себя он не рад, а за неё очень даже. Найти своё счастье, своего человека… Это ведь так важно! Остаётся только поздравить с такой находкой.

– Я, собственно, за тем и приехал… – усмехнулся  Эл. – Убедиться, что ты действительно счастлива здесь.

– Спасибо! – её ладонь легла на плечо, и сама подалась к нему, с ума сводя своей близостью. – Я действительно счастлива. Особенно сейчас! Я… Я всё думала, как ты там…

Эл бросил взгляд за спину Дэини и досадливо скрипнул зубами.

– Вот это да! Ворон прилетел! – звонкий окрик Кайла не дал ей закончить фразу, а ведь Настя хотела своими мыслями поделиться, что терзали её в разлуке.

Полукровка мгновенно оказался внизу, улыбнулся непривычно тепло и обнял за плечи крепко, добавив:

– Здравствуй, друг дорогой!

– Ещё один! – откликнулся Эл добродушным ворчанием. – Хватит меня пытаться раздавить! Я уже не тот стальной атаман.

На душе было отвратительно: Эл умел приврать, если надо, но сейчас он самому себе врал, и от этого было гадко. А хуже всего, не понимал даже, в чём именно врал.

Вот женщина, которую он любит, которой желает счастья. Он готов умереть за неё, не раздумывая. Но ещё… иногда ему хочется убить её за то, что она сделала.

Вот его друг… Друг, друг! Как ни крути, а всё-таки они друзья. И даже больше! Они сражались вместе, прикрывали спины друг друга, вытаскивали из передряг. Боевое братство… это вам не…

И сейчас этот друг ему рад, и эта женщина ему рада, и он рад их видеть.

Но при всём при этом на сердце лежит стылая, липкая тень, от неё на душе так мерзко – ведь это фальшь, притворство. За улыбкой, как нож за пазухой, он прячет ненависть и ревность. Можно ли продолжать считать другом того, кто отнял смысл твоей жизни, пусть и невольно, но лишил тебя самого ценного, самого дорогого, единственно важного?

А она?

Эл, ведь она предала тебя! Пре-да-ла.