В 2002 году число служащих в частном секторе экономики Великобритании, на которых распространялись вышеуказанные пенсионные программы, согласно обзору в газете «Guardian», было всего 3,8 млн по сравнению с 5,6 млн в 1991 году; лишь 44 из 100 компаний, курсы акций которых служат основанием для публикуемого газетой «Financial Times» индекса (так называемые «компании из списка FTSE 100»), имели вышеназванные пенсионные программы для всех служащих. Согласно отраслевым данным, около 4,6 млн человек – 15,9 % всего числа работающих – участвуют в пенсионных программах частного сектора с заранее определенными пенсионными выплатами, таких как пенсионные программы компаний, в которых предлагаемые выплаты составляют две трети последней заработной платы при выходе на пенсию.

Все больше компаний в настоящее время утверждают, что их роль – ведение бизнеса, а не управление пенсионным фондом. Пенсионные взносы работника будут зависеть от того, сколько он заработает; предполагается, что работник сам решит, каким образом он будет делать эти отчисления. Если события действительно будут развиваться в этом направлении, то правительству придется принимать решение о том, должны ли работодатели делать пенсионные отчисления за своих работников в какой-либо пенсионный фонд.

Там, где когда-то компания рисковала из-за колебаний стоимости капитала, инвестированного на фондовом рынке, сейчас рисковать должен индивидуум. Поскольку маловероятно, что индивидуум сможет каким-либо образом избежать риска, он не знает, насколько будет обеспечен, когда больше не сможет работать. Это порождает его неуверенность в будущем, которая осложняется развитием ситуации на рынке аннуитетов. Так как проценты по аннуитету соотносятся с доходом по государственным облигациям, аннуитет, покупаемый пенсионным фондом, будет намного дешевле при снижении дохода от облигаций.

Одновременно обнаружилось, что 76 % компаний из списка FTSE 100 имели пенсионные программы на основе последней заработной платы для членов своих правлений. В докладе правительству о зарплате ответственных руководителей и ее регулировании в 1995 году Ричард Гринбери потребовал, чтобы финансовые условия вознаграждения членов правления и пенсионные обязательства по отношению к ним расшифровывались полностью. Необходимо, чтобы для акционеров было ясно, какая сумма потребуется, чтобы купить аннуитет на страховом рынке, эквивалентный пенсионным обязательствам, имеющимся у компании в отношении ее высших руководителей и директоров.

В случае, когда речь идет о 60-летнем президенте компании, получающем 100 тыс. ф. ст. (причем его вознаграждение имеет постоянную тенденцию к повышению), потребуется примерно 1 млн ф. ст., чтобы профинансировать соответствующее повышение на 66 тыс. ф. ст. его пенсионного фонда.

Фактически все работающие на такую компанию вынуждены нести бремя риска во имя того, чтобы компания могла предлагать членам правления пенсионный пакет на основе последней заработной платы.

Акционеры такой компании вряд ли будут в восторге от того, что происходит. Например, главные акционеры компании Unilever, многонационального крупнейшего производителя потребительских товаров, в 2002 году потребовали, чтобы Unilever полностью закрыла свою программу назначения пенсий в соответствии с последней заработной платой, несмотря на то, что это стоило 4,2 млрд ф. ст. и не вызывало у нее никаких проблем в плане оплаты обязательств. Хотя председатель правления этой компании Нэйл Фитцджеральд отказался закрыть такую программу, подобное требование демонстрирует растущую озабоченность тем, как компании осуществляют свои пенсионные программы.