Однако FRS 17 был лишь последней каплей, переполнившей чашу – имелся ряд других причин, по которым компании хотели отказаться от пенсионного обеспечения своих служащих. Когда фондовый рынок растет темпами, выражающимися двузначными цифрами, даже если это в большой степени результат инфляции, то сравнительно просто удержать курс на сохранение пенсионных программ. Но с увеличением налогов, низкой рентабельностью капиталовложений, слабыми фондовыми рынками, увеличением продолжительности жизни людей и доли служащих, надеющихся на включение в пенсионные программы компаний, в затруднительное положение компании попали и без FRS 17.

Другой мощный удар по тем, кто старается управлять частными пенсионными фондами, обрушился в 1997 году, когда Гордон Браун – министр финансов Великобритании – лишил пенсионные фонды налоговой льготы. До этого рост капитала пенсионного фонда не подлежал обложению налогом на прирост капитала и дивиденды, полученные за счет инвестиций, шли в фонд без обложения налогом. Теперь же ни дивиденды, полученные от инвестиций, ни прирост капитала, достигнутый за счет инвестиций, осуществленных пенсионным фондом, от налогов не освобождались. Налоговая льгота оставалось только по отношению к взносам, уплачиваемым в пенсионный фонд.

Отмена министром финансов налоговой льготы на прибыль от инвестиций нанесла вред и продолжает вредить частному пенсионному сектору (его потери от этой меры составляют 5 млрд ф. ст. в год). В 1997 году министр, похоже, считал это «небольшой» корректировкой, которая «просто исправляет аномалию». По-видимому, это была идея Артура Андерсена – консультанта по вопросам бухгалтерского учета, советника компании Enron.

Подобное развитие событий стало настоящим бедствием. Страховщики, финансовые компании, предлагающие пенсионные продукты, и работодатели, предлагающие пенсии, исходя из уровня последней заработной платы, – все они полагались на определенную систему регулирования и инвестиционные возможности. Мощная встряска этой системы поломала все их расчеты. Учреждения теперь стали очень осмотрительны в предложении долгосрочных инвестиционных обязательств, если схема, в рамках которой им приходится работать, может меняться по прихоти министра финансов. Это явилось еще одной причиной для компаний отказаться от предложения пенсионных систем с заранее определенными пенсионными выплатами.

В действительности не требовалось ни введения стандарта FRS 17, ни отмены налоговой льготы на дивиденды, ни даже огромного снижения стоимости ценных бумаг, чтобы уничтожить пенсионные программы компаний с заранее определенными пенсионными выплатами. Осуществление подобного рода программ в любом случае стало бы непосильным для компаний, в которых число пенсионеров превышает число действующих работников. Эти программы зависят от устойчивого роста числа людей, позднее входящих в эту систему и поддерживающих тех, кто вышел на пенсию перед ними, – точно так же, как от этого зависит государственная система пенсионного обеспечения за счет бюджета. Компании могли защитить пособия, предоставляемые ими тем служащим, которые оставались с данной компанией на протяжении всей своей трудовой жизни (и, конечно, своим директорам), заставляя тех, кто неоднократно за время своей карьеры менял работу, нести огромный финансовый ущерб. Они смогли также контролировать ситуацию, предлагая пенсии только некоторой части своих служащих.