Элира почувствовала разочарование, но в то же время облегчение. Может быть, это и к лучшему. Может быть, ей не стоило лезть туда, куда её не звали. Она уже собиралась уйти, как вдруг заметила что-то на земле у двери. Это был маленький кусочек бумаги, почти незаметный. Она наклонилась и подняла его.

На бумаге было написано всего одно слово: «Ренн».

Элира замерла. Её руки задрожали. Она знала это имя. Оно упоминалось в старых записях, которые она однажды видела, когда подключалась к базам данных Генерального Архива. Аркадий Ренн. Философ, учёный, изобретатель. Его труды были запрещены, его имя стёрто из истории. Но она помнила. Она помнила, что он говорил о свободе, о ценности человеческого разума, о том, что человек не должен быть винтиком в машине.

Она быстро спрятала бумажку в карман и огляделась. Улица всё ещё была пуста, но она чувствовала, что за ней следят. Она быстро пошла прочь, стараясь не бежать, чтобы не привлекать внимания. Её разум был переполнен вопросами. Кто оставил эту записку? Почему именно здесь? И что это значит?

Вечером Элира сидела у себя в квартире, держа в руках тот самый кусочек бумаги. Она разглядывала его, как будто надеялась, что он даст ей ответы. Но бумага была пуста, кроме одного слова. «Ренн». Что это было? Намёк? Предупреждение? Или просто случайность?

Она знала, что не может ни с кем поделиться этим. Даже с Каином. Он был её другом, но в Новотерии друзей не существовало. Доверие было роскошью, которую никто не мог себе позволить. Она должна была разобраться во всём сама.

Элира встала и подошла к окну. За стеклом был всё тот же серый мир. Люди, похожие на тени, шли по улицам, не поднимая головы. Машины, такие же серые и безликие, ехали по дорогам. Всё было одинаковым. Всё было предсказуемым.

На следующий день Элира вернулась к работе. Она старалась вести себя как обычно, но внутри её всё кипело. Она не могла перестать думать о том, что нашла. О том, что это могло значить. Она знала, что должна быть осторожной, но её любопытство было сильнее страха.

Во время обеда она встретила Каина. Он сидел за столом в столовой, один, как всегда. Элира подошла к нему и села напротив.

– Как дела? – спросил он, улыбаясь.

– Всё нормально, – ответила она, стараясь звучать спокойно. – А у тебя?

– Тоже ничего. Работа, как всегда.

Они помолчали. Элира смотрела на него, пытаясь понять, можно ли ему доверять. Но она знала, что не может. Никому нельзя доверять.

– Элира, – сказал он, прерывая её мысли. – Ты в порядке? Ты выглядишь… напряжённой.

Она кивнула.

– Просто устала. Работы много.

Он посмотрел на неё, как будто хотел что-то сказать, но потом просто кивнул.

– Ладно. Если что, я всегда рядом.

Она улыбнулась, но в её улыбке не было тепла. Она знала, что он мог быть агентом Совета. Она знала, что он мог доносить на неё. Но она также знала, что он был единственным человеком, с которым она могла говорить.

Совет Наблюдателей. Это название звучало как приговор, как тень, нависающая над каждым жителем Новотерии. Организация, которая не имела лица, но чьё присутствие ощущалось в каждом уголке мира, стала символом страха и подавления. Они были везде и нигде одновременно, как туман, который душит свободу, сливаясь с толпой. Всеобъемлющая система контроля пронзала общество, как невидимая паутина, опутывающая смертных.

Совет Наблюдателей появился в первые годы после катастрофы, когда континент лежал в руинах, а сообщества боролись за выживание. Катастрофа, охватившая весь континент, оставила глубокие шрамы в душах людей: огромные природные катаклизмы, войны за ресурсы и истощение экосистемы привели к хаосу и разрушениям. В это время правящая элита осознала, что для восстановления порядка необходимо не только восстановить инфраструктуру, но и создать систему контроля, которая навсегда предотвратит повторение ужасов прошлого. Люди должны были стать единым целым, лишённым индивидуальных желаний и амбиций. Страх стал стержнем их новой идеологии. Идея коллективизма утвердилась как основа нового общества, а Совет Наблюдателей – его жестоким хранителем.