В это время Север обходил двор, амбар, сарай, хлев, считал мешки с зерном, шерстью, мукой, репой и прочие припасы – громко сообщал Андрею, он записывал. Со слов Августа и хозяина подворья записывали количество скотины, птицы. Виктор прямо на земле прутиком считал, сколько того или иного продукта приходится на душу семьи, включая детей старше трех лет. По приблизительным нормам питания, которые озвучил господин врач, выходило, что треть от собранного продуктового оброка надо возвращать, чтобы люди хотя бы не голодали. Из подготовленных к оброку продуктов и скота, птицы, вернули обратно крестьянам даже больше – половину. Третью часть шерсти, тканей грубых шерстяных и полотна, плотницких, кузнечных, гончарных, бондарных изделий тоже вернули. До вечера таким порядком успели обойти всего девять дворов.

К вечеру барон напряг старосту:

– Ты к празднику все распоряжения сделал? Готово?

Уже через полчаса, довольно улыбаясь, Август просил многоуважаемого барона с господами сопровождающими почтить вниманием скромный деревенский праздник. Этакий сабантуйчик местного розлива. Столы и лавки вынесли на улицу, на берег озера, из каждого дома принесли блюда, господину барону из дома старосты вынесли стул с высокой спинкой и оловянную посуду. Остальная посуда была из глины, дерева, даже коры.

Почетное место на столе занял наш бочонок эля, женщины шустро нарезали гостинцы: окорок, свежий хлеб, колбасы и сыр, ароматно пахли горячие пироги, пирожки и булочки. Слезилось холодное масло, радовало глаз разнообразие овощей, зелени и запеченной птицы. Яичница с салом и луком дополнила спектр запахов и красок. Слегка умытые и немного чище одетые селяне рассаживались странно – женщины по одну сторону стола, мужчины – по другую. Господин предложил всем сперва покушать и выпить, аппетит собравшихся зашкалил, минут двадцать общество набивало животы.

Затем барон почтил народ речью – все молодцы работали хорошо, оброком с девяти дворов доволен. Завтра в деревне будет продолжаться перепись и сдача оброка. После переписи всем готовиться к бартерной ярмарке на поляне перед замком, излишки товаров и продуктов с окрестными деревеньками обменивать будем. Соседей пригласим. Может, что сами купим у вас. Деревню еще одну ставить будем. Тесно живёте, женатых старших сыновей надо отделять. В общем, жить будем весело, жить будем хорошо! Молчавшие до этого селяне зашумели, видимо жилищный вопрос был во все времена наболевший. Август в ответном слове благодарил за отеческую заботу, оставленный в уплату за уход приплод, особенно за соль. Довольный сам собой уселся на место, сцапал сладкий пирожок. Макнул его в подтаявшее масло и только рот открыл…

– Хитришь ты, Август! Хоть для нас стараешься, а хитришь! Пожилая тётушка, в залихватски съехавшем набок чепце, невежливо ткнула в старосту узловатым пальцем.

– Я честно соль поделил, приплод раздали тем, кто скотину смотрел, угощение господское на столе. Что ты меня перед господином бароном позоришь! Красное лицо старосты побагровело.

– Уважай старость, Август! Дай ей сказать!

– Правильно, негоже родную мать перебивать!

– И скажу, терять мне нечего! Господин барон недавно наследовал баронство, мы все знаем, он молод, на пирах, балах, охотах время проводил. Старый барон крепок был, помирать не собирался, сына пока не заставлял в хозяйство вникать. Преставился внезапно. Ты Август, этим пользуешься, не подсказываешь ничего. Где это видано – оброк возвращать? Деньгами долю оброка не брать? Чем барон налог графу платить должен? На что воинов вооружать, нанимать? Лечить нас стал бесплатно! Сколько стоит лекарское лечение? Мы даже не знаем, они господ только пользуют. Никто яйца куриного лекарю не дал в уплату! Почему никто не скажет, что дети в эту зиму лишь благодаря баронским козам и коровам выжили? Ведь один только помер, и то мать заспала! Приплод во владение дали – не кланяться, в ногах за него валяться надо! Отработать по честному. Даже цыплят не вернули! Ишь, уработались они, ухаживаючи! Когда у вас бы хорошие лошади появились и коровы? На всю деревню одна мельникова кляча и две мелких коровенки, молока дают, что козы! Сейчас смотрите пять жеребят и три телки, два бычка – вырастут, хозяйства как поднимутся! И вид все делают, что так и надо. Дома им ставить! Было такое когда – то? Да никогда! А если разорится баронство? Уж и не ведаю, по незнанию наш барон так хозяйствовать начал или по доброте душевной, только негоже защитника нашего единственного так обманывать, обирать! Расхрабрившаяся под конец речи женщина, аж пристукнула ложкой по столу.