– Точно, Миш. Когда будут стучать услышим.

– А если взрывать?

– Тогда точно услышим. Север, Миша и Виктор ушли в комнату.

Устроились с Идой и Андреем полусидя, возле треклятого столба, тесно прижавшись.

– Не в такой обстановке мечтал к тебе прижаться, Идочка.

– Спи уже, Дон Жуан!

Вот вам ещё один известный психологический аспект: осознав неотвратимость смерти, при возможности люди всегда занимаются любовью.

Проснулась в туалет, тело уже при жизни находилось в состоянии трупного окоченения. Со скрипом встала на ноги, распрямиться не смогла, так и пошла, подсвечивая себе фонариком. Моча была прохладной, плохи дела, общее переохлаждение. В пальцы ног как будто воткнули иглы, шею свело набок, неловко заснула. Надо будить всех, надо двигаться, поесть, попить. У нас нет столько припасов, нечего экономить, растягивать. Если спасут, то это будет скоро, сейчас важно не заболеть.

Если не спасут… Не поймут, куда исчезли…Невозможно предположить, что группа людей прошла сквозь стену. Скорее всего, отверстие, где мы начали спуск, тоже сейчас представляет из себя просто пол. Рабочие сначала сами всё хорошенько затопчут, потом спасателей позовут. Мы в этом каменном мешке по моей вине. Я нашла это место, созвала хороших ребят на жуткую погибель. Истеричкой никогда не была, но…это называется паническая атака.

Я их погубила. Умирать будем вместе. Долго. Страшно. Тихо, без слез, исказив уродливой гримасой лицо, каким то сухим клёкотом плакала женщина у стены, молотя её кулаками, сбивая их в кровь и не чувствуя боли. Сползла без сил, щекой и ладонями ведя по равнодушному ледяному шершавому камню. Это всё ещё Я???

Я лечу в безграничном космическом пространстве с непостижимой скоростью.

Лететь удобно, приятно. Это длится вечность. Времени нет. Тела нет. Проекция. Только осознание себя – Я есть. Вокруг темнота, черный бархат, но не отсутствие света. Цветные, крупные, яркие звёзды быстро приближаются, удаляются. Целые миры и Галактики. Ветер… свежий, теплый, нежный легчайший ветер бережно обдувает мою душу. Вперёд и немного вниз, вот вектор моего полёта. Хорошо! Как же хорошо! Хочу быть здесь всегда! Я чувствую – меня любят! И не оставят никогда своею Любовью.

Лежу на полу. Включила фонарь, из комнаты тоже бьет луч света. Все тихо собрались вместе, молчали со счастливыми, блаженными лицами. Говорить об этом было не нужно, неправильно, всё ясно без слов.

– Мальчики, а где стена?! Нас уже спасли?

Стена исчезла так же, как появилась – мгновенно, тихо, незаметно, непостижимо. Убедившись ещё и на ощупь в её отсутствии, торопливо начали подъём. Поднимались в той же последовательности, что при спуске.

– Кто что думает? Крайний – ау! Это Миша мозговой штурм начал.

– Миха, ты считаешь себя самым умным, ты и начинай!

– Спорить не буду. Возможно газы из почвы, грибные споры, тут тысячу лет у них мутации шли.

– На глюки намекаешь? Не бывает совершенно одинаковых коллективных глюков, как психолог утверждаю! Я об эту стену до крови руки ободрала.

– Что тогда??? Ну, вот как такое может быть, а?

– Я уверена, это – Божий промысел! Да!

– Ты Идочка, конечно тоже умница, но давай поищем рациональное объяснение.

– Фома ты неверующий, Север. Молятся люди о чуде, молятся, ждут, ждут, как увидят – не верят.

– Есть в этом нечто. Даже не в стене – появилась, исчезла. Мы ведь были ТАМ …

– Не нужно, Линда, пожалуйста, не будем обсуждать. Это – только моё.

– Да, Виктор, да я согласна. Мне идея твоя с подкопом понравилась. Ты по-деловому мыслишь!

– Обращайтесь!

Вышли на первый ярус подвала, странности продолжились. В центральном туннеле было довольно чисто, без сильной пыли, хлама. Сводчатые потолки были словно выше, готовые факелы возле каждой комнаты – ниши в металлических держателях. В комнатах, точнее уж называть их кладовыми, были припасы: множество огромных голов сыра на целых дубовых полках, в другой кладовке – копченые свиные окорока, колбасы свисали с крючьев, еще одна комната заполнена корзинами с подгнившими, плесневелыми овощами.