– Прекрати, пожалуйста, – тихо стонала я, пытаясь усмирить его, но волка это только подстегивало, и с каждым разом он бросался на стены с большим остервенением. – Остановись! Хватит!

Я плакала, корчась на земле, судорожно хватая воздух, и билась в конвульсиях. Внезапно краем сознание я поняла, что белоснежная прядка упала на мое лицо. О, Господи, нет! Нет, нет, нет! Оцарапав себе руку отросшими когтями, я вернула себе власть и контроль над телом. Невдалеке хрустнула ветка. В ужасе я обернулась, замечая темную фигуру меж деревьев. Ровно мгновение мне понадобилось, чтобы подняться на ноги и стремглав побежать прочь. Не разбирая дороги и не оборачиваясь, я бежала пока полностью не выбилась из сил. Ноги сами принесли меня к окраине парка. Погони не было, да и братьев по близости не чувствовалось. Надо быстро что-то придумать. К Рисингам я не могу вернуться в таком виде. Решив рискнуть, окольными путями я начала пробираться к дому Ника. Судя по запаху, он уже вернулся после тренировки.

Когда я постучала, оглядываясь, как вор и подскакивая каждый раз от слишком громких звуков, дверь открыл друг.

– Эшли? – Удивлению парня не было предела.

– Мне нужна твоя помощь! – Без каких-либо предисловий выпалила я.

– Что случилось? – Заметив кровь на руке, он тут же схватил ее, осматривая рану.

– Прошу, помоги! – Инстинкт говорил, что ему можно верить, но я не решалась сказать правды. – Не задавая вопросов…

Прочитав мольбу в моем взгляде, он, осмотрев окрестности, резко затащил в дом.

– Идем, – он провел меня в гостиную, усадив на диван. – Без вопросов?

– Я все расскажу, но не сейчас… пожалуйста…

Пока он обрабатывал мою руку, я про себя сочиняла отговорку. Как объяснить оборотням, что у меня располосована рука, и она не заживает?! Кровь остановилась еще возле парка, но выглядело все равно жутко. Нужно срочно покрасить волосы и скрыть запах, чтобы Рисинги ничего не заподозрили.

– Про волосы хотя бы можно спросить? – Не выдержал напряженного молчания Николас.

– Я альбинос, но благодаря краске выгляжу обычно. Ты ведь знаешь, как ко мне относятся окружающие, а если еще мой альбинизм приплести, я и вовсе стану посмешищем… – меня начало трясти. – Я не могу в таком виде показаться перед Рисингами.

– Почему тоже лучше не спрашивать?

– Есть причины, – вздохнула я, закусывая губу. Я должна собраться. Хватит истерить. – Послушай, все очень запутано и сложно, но я обещаю, по возможности я расскажу тебе всё, но не сегодня и не сейчас. Просто поверь мне и помоги!

– Хорошо, я тебе верю, – выдохнул, наконец, парень, поднимаясь с дивана. – Говори, какую краску надо купить.

Объяснив ему подробно, какой цвет именно мне нужен, и в каком магазине он продается, я с замиранием сердца ждала друга, поглядывая в окна. Благо его родителей не оказалось дома, да и супермаркет находился буквально за углом. Он вернулся минут через двадцать и помог мне перекрасить волосы. Весь процесс я чихала и пыталась зажать нос, в этот раз краска попалась очень едкая.

– Ну как? – Спросил Ник, выключив фен. Тщательно осмотрев всю голову, чуть ли не до каждой волосинки, я одобрительно кивнула.

– Теперь надо избавиться от запаха краски.

– Зачем, я так понимаю, тоже лучше не спрашивать? – Серьезно спросил он.

– Да, – виновато кивнула.

– Есть одна идея, – немного поразмыслив, улыбнулся парень. – Ты пока умойся и позвони Рисингам, предупреди, что ты у меня. Они не Карл и перед ними надо отчитываться. Потом выходи на задний двор.

– Хорошо, – последовав совету друга я умылась и по новой нанесла тональный крем на почти сошедший синяк. А когда подошла к телефону, возникла маленькая заминка. Я не знала их домашнего номера.