Поговорив со служащими, Агата вызвалась присмотреть за мной несколько дней до вынесения приговора, как мой куратор. Карла осудят, когда выяснятся все обстоятельства. Она повела меня в комнату, где якобы находились мои вещи, но вместо этого под удивленные взгляды я направилась в гараж. Все мои пожитки уместились в школьную сумку, кроме пингвина, его пришлось нести в руках.

Я видела, когда садилась в машину Агаты, как полицейские заглянули в гараж, после моего ухода. По их лицам я могу представить, что они испытали, а сочувственные взгляды в мою сторону едва не вывели меня из себя, поэтому чтобы никого и ничего не видеть я рухнула на заднее сиденье машины, прижимая к груди игрушку, отрезая себя от реальности.

Давать показания против Карла меня не заставили, но мои синяки сказали все сами за себя. Я присутствовала на суде и видела, как быстро поседел мужчина за каких-то восемь дней, ожидая своей участи в местной тюрьме. Агата сидела рядом и крепко сжимала мою руку весь процесс. Когда одного за другим в зал вводили свидетелей, я уловила знакомый запах одеколона. Обернувшись, я наткнулась на незнакомого мужчину, очень похожего на нашего учителя истории. Меня он тоже заметил, но виду не подал.

Когда процесс окончился, Карла собирались уводить, а я вдруг подбежала к мужчине и крепко его обняла, чем ввела в замешательство всех окружающих.

– Прости, – тихо всхлипнула я, зарывшись носом ему в грудь. – Из-за меня у тебя неприятности.

– Все нормально, малышка. Это я должен извиняться, – он аккуратно, поднял руки и обнял меня. Крепких объятий не вышло, так как его движения все еще были ограничены наручниками. Когда он поднял руки, охрана резко ухватилась за оружие, готовая в любой момент его применить, но оно не требовалось. – Прости, что не смог присматривать за тобой лучше.

– И не нужно, ты уже сделал слишком много, – хоть мы и старались говорить тихо, в зале стояла такая тишина, что было сложно разговаривать шепотом, чтобы тебя не услышали. – Спасибо за все.

– Тебе спасибо, малышка, – напоследок он поцеловал меня в макушку и выпустил из рук, – живи.

– Карл… – мне было очень сложно его отпустить, и я до последнего удерживала его за край тюремной рубахи, пока материя не выскользнула у меня из рук.

Сзади ко мне подошла Агата, осторожно кладя руку на мое плечо и крепко его сжав.

– Все наладится, – тихо шепнула она ободряюще. Все начали расходиться, негромко переговариваясь. Среди тем были и наши с Карлом отношения. Многие предполагали, что он спал со мной или, как это часто бывает, жертва влюбляется в своего мучителя, но они все крупно ошибаются. Они ни черта не знают про меня и Карла…

– Что теперь со мной будет? – Когда мы ехали с Агатой в гостиницу, где она остановилась, почти неслышно спросила я, уже не зная, чего ожидать. Мой привычный мир рухнул и, если я теперь еще и потеряю связь с Агатой, я точно не проживу.

– В прошлый раз я позволила тебе выбрать опекуна, но в этот раз этим займусь я, хорошо? – Попыталась улыбнуться женщина, не отрываясь от дороги. В последние дни, как назло, зарядил дождь и не хотел прекращаться. Дорогу было практически не видно.

– Кто теперь? – С легкой издевкой спросила я. Лучше Карла семьи уже не будет.

– Слушай, я знаю, что крупно ошиблась в последний раз! Кто же мог знать, что такие милые люди окажутся помешанными садистами?! – Улыбка спала с ее лица, а пальцы сильнее сжали руль. Ей тоже неприятно вспоминать ту семейку, от которой я чудом смогла сбежать. Я ее не осуждаю, люди всегда судят по внешнему виду, забывая, что внешность обманчива и за маской приветливой красивой женщины может прятаться настоящая маньячка.