Шиктыбай очень удивился, увидев валявшихся по дворам мужиков, ну, а когда ему рассказали, что случилось, он удивился ещё больше, и долг качал головой, потом сел думать. Подумав, стал ходить и даже ползать кругами вокруг домов, постепенно расширяя место поиска до берегов двух озёр, а после ушел в степь на свой курган.

Это был древний курган высотой не более пяти метров, а на самой его вершине лежал огромный круглый камень, высотой метра два, и вросший не известно на сколько в землю. Кто только не пытался под него подкопаться, но безуспешно. Земля была спрессована так – словно окаменела. Сам Шиктыбай часто вспоминал, что несколько раз за свою долгую жизнь замечал, как вокруг камня, там где он входил в землю, иногда появлялась щель, будто камень приподнимался. Пролезть в неё могли только муравьи да паучки, или… самая маленькая зелёная ящерица. «Видно духи выходят ночью на звезды смотреть, а может это сам шайтан копается. Шибко хитрый и злой человек он, однако», – так бывало размышлял охотник, сравнивая шайтана с плохим человеком. Через день два щель закрывалась, а может быть, просто осыпалась земля. Он даже вспоминал, как очень давно, лет 40 назад, мужики поспорили и двумя тракторами попытались сбросить камень с кургана, вдруг под ним клад захоронен. Но оба трактора задымили и заглохли, а камень даже не шелохнулся. Трактористы в течение одного года один за другим умерли от разных болезней.

Еще на камне были выбиты какие-то знаки, но понять их никто не пытался. Откуда такая глыба взялась в степи, где трудно найти камешек даже для обычного кресала, чтобы высечь огонь, только гадали. Вокруг кургана стояли ещё несколько массивных каменных столбов с вырезанными странными ликами и узорами. Говорят, кто-то хотел выкопать тот камень, из города приезжали, вроде как, археологи. За неделю – всего метра на два прокопали вглубь, но так ни до чего не докопались, погнули все ломы и поломали лопаты.

Шиктыбай больше часа сидел у камня, кланялся и причитал что-то своё. Когда солнце на четверть диска скатилось за гряду, он поднялся, спустился с холма и пришел во двор к Анне. Весь поселок затаив дыхание ждал, что скажет старик.

Он молча протянул принесенную деревянную пиалу, сел во дворе за столик и стал ждать, пока она готовила его любимый чай со сливками и солью. Анна подала чай и встала рядом. Он так же молча, не торопясь, как всегда, выпил, коснулся ладонями короткой белой бороды, что означало, что чай, слава Всевышнему, благополучно выпит, и показал Анне на скамейку. Она присела, и с отчаянием посмотрела в узенькие глаза степного, желтоватого цвета.

– Волк унес пацана, – только и успел сказать он, как Анна упала в обморок.

Пока её приводили в чувство, старик рассказал всем, что видел в пыли и на песке крупные волчьи следы, которые вели к сараю и назад в степь. От сарая следы вдавливались сильнее, что означало, волк нёс тяжелую ношу, но… вся скотина и собаки на месте, но кроме того – его догадку на холме подтвердили духи. Они сказали это не словами, а разными видениями, и он всё понял. Женщины завыли, как одна.

Такого поворота никто не мог предположить, такого в посёлке отродясь не случалось. Всё, что угодно… но!.. Мужики снова пошли собирать по дворам последний самогон. В том, что Сашка, малец, принял самую лютую из смертей, больше никто не сомневался. Старому охотнику верили все. Женщины уложили одуревшую от горя Анну во дворе, на раскладушку под навесом, и Зотиха, Пелагея Зотова, мать Василисы, осталась при ней оплакивать и читать молитвы за упокой души, даже не раба божьего, а невинного ангелочка Александра. Она как могла, утешала Анну: и что сынок её уже в раю, все умершие дети прямым ходом в рай попадают, и ему уже приладили ангельские крылышки, и он уже сидит рядом с Богородицей и мамочке своей ручкой машет, и радуется.