Только Дилан Брукс никогда не признается, что этот разговор когда-то был.

Стоило ей выйти из метро на станции около института, как зазвонил телефон. Мина взглянула на имя Дилана на экране.

— Тут как тут, — улыбнулась и ответила на звонок. — Доброе утро.

— Ты же понимаешь, что это за район? — без приветствия начал он. — Самое дно Чикаго.

Мина сразу поняла, о чем он. О той наводке, которую вчера сбросила ему сообщением. Это действительно был район, который скрывают от взглядов туристов. Заброшенная территория, принадлежащая порту, но она планировала найти там что-то большее, чем лабиринт из старых ржавых контейнеров.

— Да меня там пришьют только ради брендовой обуви, — продолжал бурчать Дилан ей в ухо.

— Так-то я могу и сама проверить это место, — пожала плечами Мина, хоть собеседник ее и не видел. — На мою небрендовую обувь вряд ли кто-то покусится.

Она подкинула ему повод прокомментировать ее стиль, но Дилан не купился и лишь что-то проворчал про то, что они найдут, что с нее взять.

— Буду ждать у редакции в семь, не опаздывай, — буркнул напоследок и сбросил звонок.

— Вот же, никаких манер, — покачала головой Мина, но в душе радовалась. У Дилана была машина, так намного надежней. Особенно, если придется удирать, шепнуло подсознание, но она и от этого отмахнулась.

Хочешь сюжет на разворот — иди на риск. Так она себе всегда говорила, ввязываясь в новую авантюру. И сама себе не верила. Ей двигали совершенно другие мотивы.

В институте она закончила в три и на подъеме после удачно проведенной лекции, посвященной древнеримской выставке в Национальном греческом музеи, пешком дошла до редакции. Редакция «Изнанки» находилась в старом двухэтажном здании, это был тот тип архитектуры, что часто изображали на туристических открытках после озера Мичиган и скульптуры Клауд-гейта, похожую на огромную зеркальную фасолину.

Внутри, конечно, было не так колоритно, да и сотрудников можно скорее назвать офисным планктоном, чем творческими личностями. Но Мину вдохновляло это место. Лепка на стенах, высокие потолки, стрельчатые окна и архив на цокольном этаже. Спускаясь по винтовой лестнице, ты буквально попадал в прошлый век. Восемьдесят процентов материала было давно оцифровано, но она любила спускаться в архив, садиться за пыльный стол посреди стеллажей, включать зеленую мигающую лампу и искать старые новости.

Дилан был уверен, что у редакции есть таинственный меценат. Только так «Изнанка» могла бы позволить себе располагаться в этом районе. Да и в принципе быть еще на плаву в современном Чикаго, учитывая специфическое направление тем.

А рассказывала «Изнанка» о втором дне Чикаго — необъяснимом, загадочном и очень далеком от официальных трактовок. Пожалуй, Мина и сама не могла понять, как газета и портал в интернете еще существует, но в отличие от скептиков, которые находились даже в штате самой редакции, верила в свою работу.

У нее было несколько дел в редакции до встречи с Диланом. Кроме стажера, секретаря главного редактора Натали (словоохотливой тридцатилетней женщины, недавно вернувшейся из затяжного декрета) и интроверта-программиста Сили, у нее здесь не было хороших знакомых. Вежливое приветствие и лишь короткий перерыв на кофе с Натали отвлекали ее от работы.

— Где твой шалопай? — спросила Натали о Дилане.

Его тут тоже не сильно жаловали. Она была его третьим наставником на стажировке. По слухам с переводом отчасти была связана его заносчивость и высокомерность, с которой не каждый мог свыкнуться. Это не удавалось даже Натали, хотя она ко всем относилась без предубеждения и с добротой. К слову, Мину она называла святой в отношении ее подопечного.