– А что с ними случилось? От чего их надо спасать? – я вспомнила гигантских волков в той пещере. Скорее уж людей нужно от них спасать.

– Оборотни вымирают, – старушка открыла Книгу Теней на какой-то странице и показала мне запись, датированную примерно пятьдесят лет назад. – Примерно в это время началась эта проблема. Вернее, ее начали замечать. Сейчас волчат можно пересчитать по пальцам одной руки. Сперва напасть поразила знать и аристократию, но постепенно распространилась и на менее знатных оборотней. Ни волчицы, ни женщины не могут забеременеть, а если случается такое чудо, то только одна беременность из десяти разрешается благополучно. Поэтому за ней придут, уверена, ее давно уже ищут, – и старушка кивнула на спящую малышку. Кеша устроился между лап волчонка, и она словно обнимала этого кошачьего демона. Если не знать, какой он вредный, то можно даже умилиться.

– Неужели никто не знает, как поправить рождаемость у оборотней? – я перевела взгляд на старушку.

– О, этим занимаются и ученые, и придворные маги, но еще никто не узнал, с чем это связано и почему так происходит, – ответила старушка. – Храни эту книгу и никому не показывай. Перед тем как войти в город, найди укромное местечко и спрячь ее, так как тебя как чужака могут досмотреть, и ты можешь вызвать подозрения. Кланы хоть и не воюют открыто друг с другом, но очень настороженно относятся ко всем чужим. Если тебя спросят, то скажешь, что путешествуешь. Обо мне ни слова никому не говори, и чуть почувствуешь опасность, сразу же собирай вещи и уходи. Не тяни, иначе может быть поздно, – эти наставления меня пугали.

– Может быть, вы все-таки сгущаете краски. Кому я нужна? – я попыталась прогнать озноб, который появился от слов старушки.

– Жить хочешь? – этот вопрос был задан таким тоном, что я лишь кивнула. – Тогда сделаешь, как я сказала. И никому не доверяй. Поняла меня? – я снова кивнула.

– Учи пока самые необходимые рецепты настоек. Потому что за книгой вернешься, когда будешь уверена, что за тобой никто не наблюдает и ты не вызовешь подозрения. Иначе короток будет твой век, и закончишь ты его на костре, – снова начала меня стращать матушка Василина.

– Вы чего тут шушукаетесь и чем это пахнет? – Кеша открыл один глаз и внимательно посмотрел на нас.

– Обсуждаем одного очень вредного кота и что из него можно приготовить, если он не прекратит вредничать, – матушка Василина строго посмотрела на своего фамильяра.

– Я вам поперек горла встану, – потягиваясь и выпуская коготки в одеяло, проговорил Кеша.

– Ты давно уже там, – усмехнулась я и, взяв книгу, вышла на веранду, чтобы не слушать ворчание кота о том, что кожаная приживалка обнаглела, распоясалась, и в приличном доме ей бы уже давно нассали в туфли за подобные выпады.

Учила я усердно. И периодически сдавала экзамены у матушки Василины. Она была строгим, но справедливым экзаменатором. Я еще несколько раз ходила в лес за травами, но уже с матушкой Василиной и малышкой, которая начала поправляться. На лапку она не наступала, но все время жалась к моим ногам. Она исправно нюхала травы, что я срезала деревянным или костяным ножом. И порой фыркала, если запах ей не нравился. Она ковыляла за мной, словно хвостик, и часто просто прижималась, если я садилась отдохнуть. Я старалась гладить, обнимать и прижимать к себе малышку. Совсем еще ребенок, осталась без родителей, и ей страшно. Я ее прекрасно понимала. Я хоть и не ребенок, но мне тоже страшно в этом чужом для меня мире. Несколько раз осматривала ее лапку. Кости срослись правильно, и она, скорее всего, просто боялась наступать на нее.