– Ага, хорошо… – Змум фыркает, морщины на лице собираются в складки, – ты хоть знаешь, из чего они этот свет гонят?

– Это у них секрет мастерства…

– Ага, секрет… ладно, парень, никому не говорил, тебе скажу… из крови человеческой.

– Людей убивают?

– Да зачем убивают… свою кровь отдают, она и светится. Потому и нельзя подолгу у одного светильника сидеть, так его вчистую истощить можно…

– Жуть…

– Еще бы не жуть… я тоже по молодости такой был, все хотел светильником стать… Только кровушку-то свою растрачивать не каждый решится, верно? Страшное это дело…

– Страшное…

– Ты, парень, откуда будешь?

– Да… школу кончил, в ваш отряд пришел, может, в институт поступлю…

– А, святое дело… Давай, учись парень, если на менеджмент пойдешь, карьера тебе обеспечена… я там одну фирму знаю хорошую, если что, могу походатайствовать…

– Вот спасибо…

Кри-ик-крик… кри-ик-крик…

Змум снисходительно смотрит на тощего юнца в повозке-развалюхе. Сам когда-то такой был, ни кола ни двора…

– Леве-ей заворачивай!

– Леве-еей!

– Куда это мы?

– Да куда… видишь, здесь раньше фонарь был, а хозяин умер, фонарь погас – все, другой пошли искать…

Змум отвечает так, потихоньку задумывается – куда исчезают тела умерших, то ли проваливаются в бесконечную темноту, то ли растворяются в ней, сами становятся тьмой…

Лучше не думать…

– Да это уже пятый фонарь так проезжаем.

– А что делать… новых-то фонарщиков нет, дураков-то нет туда идти…

– Так вообще фонарщиков не останется…

Змум хочет прикрикнуть на парня, чтобы глупостей не болтал – задумывается.

Кри-ик-крик… кри-ик-крик…

– Вы куда?

– Куда… – Змум оборачивается на голос – к фонарю.

– Так нет же там фонаря, погас давно.

– Ну. Фонарь-то все равно есть… Хоть и погасший…

– А зачем вам погасший фонарь?

– Зачем… зажечь, зачем еще.

– Кровью?

Змум смотрит в темноту, представляет себе юнца, которого не видит.

– А то чем же…

– Вы же говорили… не ваше это.

– Мое не мое, а должен кто-то зажечь… так и вообще фонарей не останется… Ты-то куда за мной катишь?

– Да… у фонаря погреться… светом подкормиться, а то я вообще скоро сдохну.

– Тоже верно… ножичка у тебя нет?

– Валялся где-то… вон…

– Ага, спасибо…

– Вы что, собираетесь…

– Ага…

Змум осторожно колет себе руку, роняет в невидимый в темноте фонарь несколько капель крови. Масло в огонь… тут не масло, тут кровь в огонь подливают…

Тишина…

И темнота, не нарушаемая ничем. И вообще непонятно, есть что-то в этой темноте – или непрогдяный морок, вакуум, в который случайно затесались двое путников.

– И что же?

– А что, что же… не знаю, – Змум хмурится, – я же это первый раз делаю, видно, не учел что-то…

Змум снова и снова роняет капли крови в мертвый фонарь – ничего не происходит.

– Наверное… этому учиться надо.

– А?

– Учиться этому… надо, – голос юнца звучит как будто издалека.

Змум чувствует, что краснеет.

– Учиться… да, надо учиться… Старые-то фонарщики померли все… а молодых нету, учиться не у кого…

Юнец молчит.

– Я же хотел у фонарщика учиться… передумал… сам виноват…

Юнец не отвечает. Может, уже ушел, правда, что тут стоять, когда света нет…

Можно еще поискать по темноте фонарщика какого-нибудь, верно? – Змум говорит непонятно с кем в темноте, может, с самой темнотой, – не может же быть так, чтобы во всем мире света не было, верно? Не может быть… где-то есть…

Темнота не отвечает.

– Или сам как-нибудь свет этот зажгу… не боги же горшки обжигают, верно? Ну… если у них свет получался, и у меня как-нибудь получится…

Темнота молчит…

– Как-то они это делали… правда ведь? – Змум смотрит в темноту, ищет что-то, – как-то… кровью фонарь зажигали… надо зажечь… надо… Надо же, чтобы был свет…