Батлер глухо застонал, перехватил её за спину и, притянув к себе, всё же впился в её рот.

Он двинулся внутри Жозефины мучительно медленно, заставляя заскулить и сжать пальцы ещё сильнее.

– Хочу, – выдохнула Жозефина, освобождаясь от его губ, и принялась покрывать поцелуями лицо Батлера.

Рон не выдержал и двинул бедрами со всей силы. Наплевав на осторожность, он принялся вколачиваться в податливое тело, повисшее на нём. Сам он уже не замечал ни боли в плечах, ни тяжести Жозефины в руках, только этот всеохватывающий голод, который нужно было утолить во что бы то ни стало.

Рон не успел ощутить пульсации в теле любимой, потому что сам утонул в наслаждении и, рванувшись внутрь любовницы в последний раз, рухнул на траву.

Жозефина упала на него и даже не попыталась встать или сменить позу.

Оба лежали, пытаясь отдышаться и не понимая, что происходит вокруг. Рон изо всех сил сжимал за талию оказавшееся на нём тело, а Жозефина просто откинулась назад и обмякла.

– Что это было? – спросил Рон, когда стук сердца перестал заглушать все остальные звуки.

– Секс, – ответила Жозефина, переворачиваясь в его руках и легко целуя Батлера в губы.

– Я не про это.

Жозефина лениво повернула голову в сторону проломленного шпалерника. Мысли ворочались в голове медленно и никак не хотели ускорять движение.

– Не знаю, – сказала она честно. – Меня посадят?

– Нет, – Рон притянул её к себе одной рукой и поцеловал в лоб. Свободной рукой он прижал к уху телефон. – Танака… да… Давай машину. У нас проблемы.

Рон лежал на боку, опершись локтем о подушку, и внимательно разглядывал лежащее перед ним почти прозрачное существо. Во сне Жозефина казалась духом льда, всё таким же хрупким и прекрасным, как и в день их первой встречи. Но где-то в глубине души Рон боялся, что стоит этому ранимому существу открыть глаза, как он увидит в зрачках его пламя Ада.

Рон провёл пальцами в миллиметре от нежной щеки, и Жозефина зашевелилась во сне, будто потянулась к человеческому теплу. Губы её чуть заметно дрогнули, и в щелке между веками блеснул дымчатый хрусталь.

– Рон, – пробормотала она и изогнулась, привычно потянувшись за поцелуем.

Рон тут же накрыл её губы своими и мягко приласкал языком приоткрывшийся рот.

– Нужно вставать, – шепнул он, приподнимаясь и снова вглядываясь в затуманенные сном глаза.

– Мне ещё рано, – Жозефина повернулась на бок и уткнулась носом ему в ключицу, обжигая кожу горячим дыханием.

– Мне тоже. Нас ждёт Танака.

Жозефина открыла один глаз. Несколько секунд смотрела Рону куда-то под подбородок, а потом вывернулась и села, вмиг становясь серьёзной.

– Пошли.

***

Танака ждал их в городском офисе – том самом, который со стороны выглядел заброшенным подвальчиком многоэтажного дома. Он сидел на одном из диванов и просматривал на ноутбуке какие-то материалы.

Когда Рон и Жозефина вошли, японец поднял от лэптопа мрачный взгляд и окинул им гостей с ног до головы, затем кивнул и снова опустил глаза в монитор.

Рон сел на диван напротив и потянул Жозефину за собой, но та чуть вывернулась и уселась на подлокотник в полуметре от него.

– Двое ребят, для которых карьера закончилась, числятся без вести пропавшими. Ни родных, ни друзей у них не было.

Танака бросил короткий взгляд на посетителей, но те промолчали.

– Выстрелов никто не слышал, но на будущее, – он повернулся к Жозефине, – либо бери глушитель, либо обойдись без стрельбы.

Жозефина молча кивнула.

– Что с третьим? – спросил Рон.

Танака прицокнул языком.

– Третий скончался от передозировки наркотиков. Когда мы приехали – он был уже мёртв.