– Василий Иваныч! Там это… люди! В депо, в подвале прятались! Железнодорожники! Говорят, станцию эти… ну, ходячие… недавно обходили, но не нашли их. Голодные, напуганные, но живые! Говорят, уголь есть немного, и водокачка вроде цела, только насос запустить надо!

Чапаев внимательно выслушал.

– Железнодорожники, говоришь? Это дело. Тащи их сюда, старшего по крайней мере. Поговорить надо.

Вскоре перед Чапаевым, Фурмановым и Анкой (которая вернулась с Петькой, оставив бойцов охранять периметр депо) стоял тот самый седобородый старик, назвавшийся Степаном Матвеевичем, бывшим главным инженером станции. Он все еще дрожал, но держался с достоинством.

– Здравствуйте, товарищ командир, – начал он, поглядывая на грозного Чапаева с опаской и надеждой. – Спасибо, что не порешили сгоряча. Мы тут уж и не чаяли помощи.

– Чапаев моя фамилия, – представился Василий Иванович. – Вижу, несладко вам тут пришлось. Рассказывай, Матвеич, что да как. Уголь, вода – это главное. Пути дальше на Москву целы?

Степан Матвеевич вздохнул.

– Уголь есть, товарищ командир. Не то чтобы много, но на ваш бронепоезд, думаю, хватит на хороший переход. Вон, на складах еще осталось, мы припрятали, когда все началось. И водокачка цела, насос паровой, только пар подать надо, да растопить котелок. Мы б и сами, да боялись нос высунуть. Эти… твари… они на шум идут. – Он поежился. – Пути… До следующей крупной узловой, до Раздольной, вроде как целы были недели две назад. Мужики наши оттуда весточку приносили, пока… пока их не сожрали. А что дальше – бог весть.

Фурманов, слушавший с напряженным вниманием, шагнул вперед.

– Товарищи железнодорожники! Вы – живые свидетели и жертвы этого ужасного катаклизма, порожденного агонией старого мира! Но знайте, Красная Армия, ее славный командир Чапаев и его несокрушимый бронепоезд "Победа" несут надежду и возмездие! Ваше спасение – это еще одно доказательство того, что дух трудового народа не сломлен! – Его голос набирал силу. – Мы идем на Москву, на выручку сердцу нашей Родины! И вы, товарищи, можете помочь нам в этом святом деле! Ваши знания, ваши умелые руки сейчас нужны как никогда!

Старик посмотрел на Фурманова с некоторым недоумением, но потом перевел взгляд на Чапаева, в котором видел более понятную ему силу и прагматизм.

Чапаев кивнул.

– Комиссар дело говорит, хоть и витиевато. Нам нужны уголь и вода. И люди, знающие дорогу, тоже пригодятся. Поможете нам заправить поезд, покажете, где что – а мы вас с собой возьмем. До Москвы, конечно, не обещаю прогулку, но отсюда вырваться шанс будет. Как, согласны?

Петька, стоявший чуть поодаль, с сочувствием смотрел на измученных железнодорожников и с надеждой – на Чапаева. Спасти людей – это всегда было ему по душе. Анка молча наблюдала, ее взгляд был цепким, оценивающим, но в нем уже не было той первоначальной настороженности. Эти люди были сломлены, но не опасны. Скорее, они были еще одним напоминанием о хрупкости жизни в этом рухнувшем мире, и ее чувственное сердце не могло не отозваться на их беду тихой болью.

Степан Матвеевич переглянулся со своими товарищами, которые подошли ближе, и после недолгого совещания, вернулся к Чапаеву.

– Мы согласны, товарищ командир. Чем сможем – поможем. Нам терять уже нечего, а с вами… с вами хоть какая-то надежда.

– Вот и славно, – заключил Чапаев. – Тогда за дело! Петька, организуй бойцов помочь этим людям с углем и водой. Кузьмич, с тобой на водокачку, надо насос запускать. А вы, Матвеич, показывайте, что у вас тут и как. Время не ждет. "Победа" должна быть готова к маршу через два часа.