Испокон веков, задолго до Исхода Людей, мы уже жили такой жизнью, и не собирались ничего менять. Нас ненавидят эльфы, нас боятся гномы, но и те и другие признают, что мы служим преградой для тех сил зла, что живут в отрогах Туманных гор, и не позволяем им вторгнуться в земли Арктара.

– В горах я видел громадных созданий, похожих на людей, но превосходящих меня ростом раз в пять – шесть, и окутанных сетью молний. Ты говоришь о них?

– Должно быть, ты видел титана, но титаны – это еще не самое страшное, что можно встретить в горах. Титаны свирепы, но практически никогда не спускаются с гор, и живут там, не вмешиваясь в наши дела. Титаны – стражи гор… Мы живем в степях, чтобы не пропустить зло с гор в Заповедные земли, титаны же – преграда на пути любого, кто попытается пересечь горы..

– Уже спускаясь с гор я столкнулся с какими-то одноглазыми созданиями… Да, они мерзки, злобны и полуразумны, но как мне показалось, не представляют никакой опасности. Я легко убил троих из их стаи, и остальные тут же исчезли с моих глаз.

– Значит, тебе повезло… – ответил Агрон, – Я же видел сотни этих существ, спускающихся с гор. Не знаю, что двигало ими, и почему они решили вторгнуться в орочьи степи, но мы и не собирались выяснять, чего они хотят. Мы встретили их, как встречаем врагов, и ни одно из этих созданий не вернулось назад, чтобы рассказать своим собратьям о том, насколько остры топоры орков.

В общем, мы жили в этих степях с тех самых пор, как Арктар сотворил эти земли. Мы чтили своих предков, поклонялись их душам и создателю мира, ковали лучшие мечи в Заповедных землях, и продавали их остальным народам… Потом, после того, как люди покинули этот мир, и Земли Арктара погрузились в хаос, в него вложили частичку и мы… Две тысячи лет – так давно, что уже никто и не помнит, что когда-то все было иначе, мы храним наши степи от любых посягательств. Мы стали самодостаточными и перестали нуждаться в продаже оружия или покупке товаров. Как ты сказал… "Все сражаются против всех". Да, по такому принципу мы и живем. Любой, кто вторгнется в Орочьи степи – враг…

Но мы никогда не помышляли о том, чтобы покинуть степи, чтобы выжить эльфов из их лесов, вырубить деревья и построить из них форты и крепости… Мы были кочевниками, и гордились этим, до недавних пор.

Я – сын вождя клана Саморов. Мой отец, Гродон, вел клан тридцать лет, и пусть за эти годы клан нес потери, но они во многом уступали потерям других кланов орков. Он научил меня всему, что знал сам, научил меня премудростям боя и известной ему боевой магии, научил, как управлять орками, и как понимать их, какими бы безмозглыми они не казались. И после смерти отца я взял на себя правление кланом, и в течение пяти лет успешно справлялся с этой обязанностью. Мы жили так, как жили тысячелетиями до этого. Мы охотились, ели, спали, и снова охотились, никогда не убивая добычи больше, чем можем съесть. Только непосвященному степь может казаться суровой, мы же, орки-кочевники, извечные ее обитатели, прекрасно знаем, насколько доброй и благодетельной она может быть.

И так было до того, как появился Гимрод… Этот детина пришел к нам из степи, и сначала лишь учтиво попросил принять его в наш клан. Он никогда не рассказывал о своем прошлом, и о том, из какого клана он родом. Из обрывочных разговоров с ним я понял, что все орки его клана погибли в бою, но в бою с кем, где и как, Гимрод не говорил никогда. И если так, то почему он не покончил с собой, как обязан поступить любой орк, чтобы избавить себя от позора, и не позволить чужому оружию поглотить его душу?