Заметив мой взгляд, копейщик коротко кивнул, представляясь:

– Акрам.

– А ранее? – не став скрывать своего интереса спросил я.

Таир поднял голову, отвлекаясь от причитания над ногами и прислушиваясь к нашему соседу.

– Александр, – отозвался тот. – Призван в армию Халифа шесть лун назад, после взятия Кордовы.

Я отлично помнил те бои. Будто бы в ответ заныл старый шрам между лопаток – стрела прошла стороной, лишь зацепив мышцы и застряла в коже ножен, но кровопотеря все же настигла, чуть позже, когда наши воины собирали раненных и все ценное, что могли снять с тел поверженных врагов, обмораживая загрубевшие пальцы в холодной зимней грязи. Конечно, поговаривали, что там, на севере, куда взор великого Кийа Бузурга еще не устремился, залегли земли с более суровой и снежной зимой, но так ли это, на самом деле, и каким образом для нас закончился бы подобный бой в тех краях, я, рассматривая кровь, стекающую по ладоням и спине, как единственную жидкость хоть сколько греющую в тот долгий месяц, даже не хотел думать.

Видимо, Александр, а ныне Акрам, был из тех немногих, кто склонил голову под праведным крылом Мулы. Теперь мы на одной стороне, и глядя в бесцветные глаза копейщика, замечая решительный профиль, я не мог не признать, что рад этому. – «Подобные всегда опасны. Даже в качестве друзей».

– И сам оттуда будешь? – Таир с напряженной осторожностью, придвинул ножны, будто готовясь оголить сталь, если бывший враг позволит себе резкое движение. – Много наших полегло от твоего копья?

– Не считал. – Акрам выдержал его взгляд, посылая ответный. Спокойный, словно даже немного уставший голос молодого мужчины навевал старые воспоминания о тех днях. В нем сквозил холод и непокорность. – От твоих рук не меньше погибло. Я принял таухид, теперь мое место рядом с халифатом. А если тебе не терпится поразмяться, то только скажи, – он легким наклоном головы указал на свое оставленное копье, – выйдем из шатра, дабы не портить имущество армии Халифа, но зла я не держу и бед навлекать не хочу.

Таир задумался. Темные брови почти сошлись на переносице, прочертив ту глубокой бороздой.

– И не лжешь, что принял Единого Бога?

Акрам покачал головой.

– Истину говорю.

– Ну и порешим на этом. А ты, – Таир вновь улыбнулся, становясь самим собой, подпихнув меня в бок, – Фаиз, что скажешь об этом Александре?

Намеренно назвав копейщика прошлым именем, Таир выглядел невинным, словно дитя, однако в глубине ореховых глаз плескались лукавые искры.

– Акрам не хуже и не лучше любого из нас, – отрезал я, не собираясь вступать с ними в споры. Мне было безразлично кто умрет в бою идя рядом – бывший враг, пожелавший стать соратником, либо подданный халифата, таящий в себе большую чернь, чем любой из неверных. При мысли о Юсуфе заныли скулы. Наступала ночь, а значит, он и его шакалята вновь пойдут напиваться до потери сознания и приставать к плененным девушкам. – Оставим эти речи. – Закрыв полог шатра, я принялся стягивать пропотевший латник, намереваясь выспаться хотя бы сегодня. – На несколько недель мы соседи, хотим этого или нет. Так не будем уподобляться склочникам.

Вслед за латником на земляной пол легли и ножны. Взяв в руки шотель, тот, что был короче своего брата почти вполовину, я придирчиво осмотрел лезвие, ища на гладкой поверхности изъяны. Оба клинка затачивались не чаще раза в луну, иначе изогнутая, будто серп форма могла потерять свою крепость, но я находил успокоение в прикосновениях к холодной поверхности ни раз спасавшей мою жизнь. Это вселяло стойкость. – «Уж все лучше, чем поддаться праздности, подобно шайке Юсуфа».