Увидев тело, покрытое шрамами, глаза ее широко раскрылись, и в их уголках появились капли слез.

Трепетная жалость охватила ее.

Мягкими, горячими руками она начала гладить тело царевича и целовать его.

Ее губы пахли молоком.

На него смотрели большие, черные глаза,

черные волосы струились до самых пят,

хрупкое, но гибкое и сильное тело источало негу и жажду.

Набухшие розовые соски на двух холмах груди были рождены для молока новой жизни.

Они сели на теплую землю.

Девушка взяла из корзины ягоды и, словно мать, кормящая ребенка, протянула их царевичу.

Бодхи никогда не знал любви.

Не знал, какие соки бродят в жизни людей.

Знающий тень-войну трудно понимает яркие пятна мира.

Когда Бодхи попадал в мир Единения, в мир Любви, тогда исчезал разделенный мир.

И энергия, что клокотала в нем и разрушала все и всех в бою, превращалась в энергию созидания.

Бодхи возвращался в свой дом, в свой Космос, в свою Пустоту.

И тогда от него начинала исходить волна за волной

энергия вечного Добра и Прощения,

энергия, несущая жар Любви и жар Вечной Жизни,

волна Небесной Нежности, волна Великого Сострадания.

Девушка почувствовала эти волны, когда царевич взял ее за руки.

Она задыхалась. Глаза и губы ее увлажнились.

Она дрожала. Грудь и низ живота стали горячими.

Чакры ее раскрылись.

По рекам-Нади побежали волны Единения.

И не было у нее больше сил терпеть муки разделенного мира.

И завращалась вокруг радуга.

И бросилась она в океан хрустальной Любви.

И закричала девушка голосом Свободы,

обнимая и целуя Бодхи, обвивая его горячими руками,

целуя и молясь, забывая мир земной и прыгая в мир вечный.

И хлынул с небес алмазный ливень,

и загрохотал далекий, белый гром,

и соединились на вечный миг

Небо и Земля, Мужчина и Женщина,

Добро и Зло, Огонь и Вода, Душа и Тело, Свет и Тьма,

Солнце и Луна, Стужа и Жара, Крик и Тишина.

В небе уходили звезды. Фиолетовое становилось светлым.

Улыбалась во сне счастливая девушка.

От нее пахло молоком и любовью. Она видела нежный сон.

Ей было невыносимо хорошо в мире, который открыл ей путник в красных одеждах.

Бодхи положил у ее изголовья маленький алмаз с изображением цветка Паллавы и настоящий красный цветок из своей гирлянды.

Царевича ждала дорога. Ждала река. Ждал разделенный мир.

В водах холодного ручья, что шумел на краю манговой рощи, Бодхи омыл свое тело и, надев одежды, пошел в сторону большой дороги.

Найдя небольшую поляну, Бодхи приступил к своим ежедневным занятиям.

Вначале искусство Пранаямы, затем – искусство движения и искусство взлетов и падений.

И в завершение – тысячная отработка ударов ладонью, кулаком, кистью, локтем, предплечьем.

Третий слой занятий менялся каждый день.

Это могли быть удары животных красных джунглей, удары птиц и змей, рыб и грызунов, удары в раскачивании и удары в воздухе.

Здесь не было границ, но неизменным оставалось всегда одно – Пранаяма.

Искусство единения с Пустотой через дыхание.

В час просыпающегося солнца, в час улыбающейся царицы Ушас Бодхи шел по дороге, звенящей от пения лесных птиц и свежести влюбленной земли.

Прохладный ветер дышал юностью.

Джунгли смеялись брызгами новой жизни.

Оранжевая дорога вела вниз к реке, за которой начинались скалы предгорий.

Внезапно Бодхи рассмеялся и бросил высоко в небо свой посох.

Поймав его, он низко поклонился обезьянам, дерущимся на придорожных пальмах.

Одна из обезьян швырнула в него кожурой банана, на что Бодхи еще раз поклонился им и, развернувшись, пошел по дороге, которую он называл дорогой отверженных и дорогой свободных.

Речка была стремительной, прозрачной, упорной.

Ее небольшие волны били о камни с хлестом и звоном атакующего воина.