По справедливому мнению Пьери, именно первая книга «О войне против турка в Венгрии» больше всего подходит под определение афоризма, поскольку вторая книга – описательная, а третья, по сути, – проект войны, основанный на уже установленных в начале принципах[98]. Оригинальность «Афоризмов» заключается и в том, что к жанру строго военного трактата в этот раз добавились военные мемуары. Таким образом, Раймондо отказался от принципа, громогласно задекларированного в трактате «О войне» – не писать о собственных подвигах. Возможно, в собственных глазах он уже достиг или превзошел уровень Юлия Цезаря, чтобы позволить себе такое. Но самое главное – автор пытался оправдаться перед императором Леопольдом I за свои действия в войне против турок и ответить на потоки критики, регулярно изливавшиеся на него во второй половине 1660-х, в том числе в работах Андтлера, Сагредо, Нитри[99]. Уже в предисловии Монтекукколи обрушился на своих критиков и высмеял лишенную здравого смысла болтовню писак, называющих себя историками, неспособных к постижению истины вещей и сущности взаимосвязей (а именно в этом ему виделась задача настоящего историка). Его раздражала наглость своих критиков, которые не имели достаточной компетенции и прав для вмешательства со своими замечаниями. Про таких лиц он говорил с откровенным презрением: «Жаль историю, которую они не стыдятся профанировать, покуда писательство принадлежит шарлатанам или простым людям. И как эти простые людишки (uomiccioli privati) могут судить о государственных делах? Те, которые никогда не видели армий, военных? Никогда не были при дворе…?»[100].

В своем нарративе о кампаниях против турок Монтекукколи представил себя в лучших традициях мемуарной литературы: безупречный и не допускающий ошибок полководец, эксперт в своем деле, идущий к победе вопреки превосходству противника, проблемам с продовольствием и боеприпасами, интригам некомпетентных и непослушных союзных генералов и т.д. Однако надо отдать должное дотошности Раймондо как военного историка – при описании военных действий 1661–64 гг. он привел большой массив данных, включая информацию о боевом составе и численности войск, анализ стратегической ситуации, отрывки из документов и т.д. Лураги восхвалял эту часть в качестве образца военно-исторического анализа[101]. С другой стороны, несколько монотонное повествование разбавлено яркими эмоциональными моментами – тем самым Монтекукколи предлагал своему читателю (императору) оказаться на его месте и лучше понять испытанные им затруднения. Так мемуарный этюд, помещенный между двумя теоретическими частями, приобрел в «Афоризмах» центральное во всех смыслах значение. В целом, «Афоризмы» можно рассматривать как полноценное «теоретическое изображение войны в западном стиле второй половины XVII в.»[102].

Предполагается, что Раймондо планировал сделать «Афоризмы» достоянием общественности: по замечанию венгерских историков, рукопись сохранилась в Венском военном архиве «в аккуратно вычищенной копии, которую Монтекукколи тщательно вычитал», а структура работы «не позволяет предположить, что он был написан для узкого круга лиц, принимающих политические решения…»[103]. Известно, что он отослал один экземпляр трактата герцогу Моденскому, а в феврале 1671 г. передал окончательный вариант рукописи главному адресату – Леопольду I[104]. Вместе с тем, при передаче в марте 1672 г. двух книг «Войны против турок» бургграфу Богемии Мартиницу, Монтекукколи просил его «не делать копий или выдержек» из своей работы, так как она «еще не представляется полной, ввиду того, что она была написана в 1670 г. и что за это время волнения в Венгрии сделали необходимыми изменения и дополнения»[105]. Даже всеведущие венецианские послы смогли собрать лишь весьма скудную информацию: «в прекрасном манускрипте он [Раймондо] оставил императору память обо всем, в чем его великий опыт и умение доказали успешность обращения с оружием, а герцог Лотарингский, его последователь и исполнитель его наставлений, с большим мастерством использовал его [манускрипт] во многих выигранных сражениях»[106]. Помимо самооправдания, Раймондо использовал «Афоризмы» для пропаганды своих идей на строительство австрийских вооруженных сил. В этом плане «Афоризмы» предстают как аргументированное письмо императору против проводимой им политики сокращения армии[107]. Преувеличивая османскую угрозу, Монтекукколи намеренно идеализировал государственное устройство турок и их военную машину. При этом он воспроизвел комплекс расхожих клише о турках, сформировавшихся у европейцев, с целью критики институтов собственного государства[108]. По замечанию принца де Линя, «кажется, [Раймондо] говорит так много хороших слов о турках только для того, чтобы больше набить себе цену»[109]. «Афоризмы» стали самой известной книгой Монтекукколи, его «визитной карточкой» как военного мыслителя. Напомним, что всеевропейская слава нашего героя в этом новом качестве началась именно с публикации в 1704 г. «Афоризмов», которым удалось прослыть «самой популярной военной книгой в первой половине XVIII в.»[110]. Эта работа часто признается как его «opus magnum», хотя не все историки считают ее самой важной в его наследии[111]. Однако, как справедливо отмечал Лураги, «Афоризмы» станут последним трудом Раймондо, обобщающим всю его военную доктрину[112]. Предпринятая в «Афоризмах» попытка свести военное искусство к общим принципам получила противоречивые оценки. По мнению Пюисегюра, то, что Монтекукколи сообщал в «Афоризмах» суть лишь сентенции. Там есть много полезного, и хотя войны в Венгрии специфичны, «Афоризмы» могут быть использован повсюду[113]. Тюрпен де Криссе, другой французский теоретик XVIII в., полагал, что «принципы, заложенные Монтекукколи для ведения войны против турок, могут быть применены ко всем странам и против всех государств…»[114]. Итальянский историк Цанелли усматривал в «Афоризмах» одну из немногих и успешных попыток создания целостного организма военных доктрин: «Это энциклопедия войны, синтез военной науки XVII века… Широкая культура является главной основой величия написания «Афоризмов»: в ней, или в духе, который ее питает, кроется причина их научной ценности…»[115]. Неувядающая значимость «Афоризмов», согласно все тому же историку, обнаруживается в сфере практической стратегии, политики и философии войны[116]. Согласно Банкалари, сочинения Раймондо, «так сказать, сотканы из двух видов пряжи. Абстрактная часть придает трудам их высокую, неизменную ценность; конкретная делает их исторически интересными»[117]. Более того, Монтекукколи подготовил почву для Клаузевица, а некоторые его умозаключения более правдоподобны и гораздо теснее связаны с результатами опыта, чем у прусского военного теоретика[118].