Раймондо нашел полезным поучиться у Леопольда Вильгельма и в вопросе о том, где лучше начинать рытье мин, ссылаясь при этом на осаду Глогау в 1642 г., участником которой он являлся. Наконец, Монтекукколи не мог не оценить предложение эрцгерцога по созданию постоянной армии из 16 кавалерийских и 12 пехотных полков, выдвинутое в августе 1645 г. Эту армию планировалась содержать за счет наследственных земель до наступления мира[310]. Гораздо меньше у Монтекукколи практических ссылок на Пикколомини: за исключением работы «Максимы Пикколомини», где приведен ряд его идей, встречаются редкие примеры того, как Оттавио принудил шведов отступить от осажденного ими Фрайберга в 1642 г., и как пришел на помощь Тионвилю в 1639 г., отважившись на бой, в котором одержал победу. Галлас. По наблюдению Ребича, Монтекукколи, вопреки распространенной негативной оценке Галласа, представлял его в своих трудах как как компетентного, продуманного, хитрого, но не безупречного командира[311]. Разумеется, такая характеристика могла быть во многом вызвана фактом установившихся между ними хороших отношений, а также, «возможно, этническими симпатиями и проницательной оценкой его [Галласа] повсеместного влияния в Вене»[312].

Именно Галласу Раймондо приписывал успех объединенных католических сил в сражении при Нёрдлингене в 1634 г.: генерал-лейтенант предусмотрительно занял высоты, на безуспешное взятие которых шведы положили все силы[313]. Раймондо научился у Галласа располагать впереди армии, в 1-2 часах марша, «хороший корпус людей» – большой кавалерийский авангард, с целью прикрытия главных сил и разведки. С другой стороны, Галлас научил Монтекукколи с осторожностью отправлять большие кавалерийские разъезды, потому что «если такой большой разъезд будет разбит… ваша армия настолько ослабнет, что вы больше не сможете противостоять врагу»[314]. Как полководец Галлас избегал сражений – Нёрдлинген остался, по сути, единственным крупным столкновением в его карьере (если не брать в расчет осады и мелкие бои). Как иронизировал Хёбельт, Галлас являлся тем генералом, который «никогда не проигрывал сражений – просто потому, что после Нёрдлингена он не участвовал в сражениях. «Губитель армий» не был азардером…»[315]. Монтекукколи приводил на этот счет слова самого генерал-лейтенанта: «Граф Галассо… говорил, что те полководцы, которые, чтобы показать свою храбрость, каждый день рискуют своими армиями и хотят казаться мужественными за счет чужих жизней, смешны»[316].

Похвалы удостоилась и распорядительность Галласа, который при нападении шведов срочно бросил в бой часть имеющихся войск, пока не подошли остальные. Его также весьма впечатлил переход генераллейтенантом Рейна (в 1636 г.), чему не смог помешать Бернгард Саксен-Веймарский; а также выбор выгодной и укрепленной позиции в Лотарингии против французов. Даже в неудачной кампании 1644 г. Монтекукколи нашел, в чем похвалить своего командующего: тот, будучи запертым в Бернбурге, сначала выпустил часть кавалерии, на преследование которой шведы выделили большие силы, чем облегчили прорыв главных императорских сил. Галлас также допускал ошибки, и одной из самых заметных стала катастрофа 1644 г.: «Банер погубил шведскую армию при Торгау, а Галласс – императорскую при Эльбе». Предлагая тактику «выжженой земли», Монтекукколи укорял Галласа за то, что тот кампании 1637 г. допустил роковой просчет, не разорив предварительно Померанию и не вытолкнув туда отступающего Банера, что привело бы шведов к верной гибели от голода. Кроме того, Галлас неудачно пытался навязать сражение отступающему Ла Валетту.