– Почему у него нет никаких льгот как пенсионера, если он отбыл наказание и судимость снята? —прочитав часть бумаг, спросил Трунов.

– Судимость у него не снята, – возразил я.

– А льготы по коммунальным платежам по линии собеса он получает, – сказал Сергеич, вынырнув из-за плеч Зайцева и Ручко.

– Ладно, разберемся! – громко сказал Трунов, захлопывая папку.

Потом, обращаясь к Бурмистрову, он пообещал, что детально изучит его дело и все, что Бурмистрову положено, он получит. А нас, питекантропов, если подтвердится наша подрывная деятельность, он лично беспощадно накажет. Он думал, что этого хватит. Но не таков был Бурмистров, чтобы можно было так легко от него отделаться. Он, видно, спинным мозгом чуял, что вживую такого крупного начальника, как полковник Трунов, он долго не увидит, поэтому приклеился к нему, как скотч. Трунову не помогла даже визитка со служебными телефонами, которую он вручил Бурмистрову со словами: «Позвоните, как у вас тут складывается». Визитку власовец спрятал, но Трунова не отпускал. Мне было интересно, как председатель комиссии штаба округа будет отделываться от власовца. Может, рявкнет на него, может, скажет нам «подержать» Бурмистрова, пока он не отбежит подальше…

Полковник Трунов отделался от него вполне корректно. Он вспомнил, что в этом военкомате идет проверка, которая требует его присутствия не только здесь, но и в других службах. С этим, скрепя сердце, Бурмистров согласился и покинул отделение.

После этого, у полковника Трунова творческий порыв начал иссякать, тем более что время подходило к обеду.

Пока члены комиссии курили у входа в военкомат перед табличкой «Курить запрещено», военком собрал начальников отделений к себе в кабинет на короткое совещание. Он сообщил, что боеприпасы спиртного в пункте питания уничтожены противником, и отстреливаться больше нечем. Обед, не говоря уж об ужине, может пройти суховато, что подорвет наши позиции при подведении итогов. Все угрюмо молчали. Никто не ожидал, что люди могут пить спиртное, как верблюды воду после недельного перехода через Сахару.

– Поскребите по сусекам, – попросил комиссар.

Потом напомнил каждому начальнику его задачу на ближайшие часы. Кому что, а мне он поручил выехать в столовую, где комиссия собиралась обедать и убедиться в ее готовности принять гостей.

– Постарайся попасть туда раньше нас, пока я буду тут их упаковывать, – устало попросил военком.

Я не только успел раньше них, но даже пришлось их довольно долго ждать. Видно, паковать комиссию дело хлопотное…

Обедали в столовой предприятия на въезде в город. Вполне приличная столовая, по тем, конечно, 1995 временам. Зал по тогдашней моде был обшит резным деревом и украшен латунной чеканкой. Приглушенный свет, тихая музыка. Но главным украшением являлся стол, который был набит вкусностями. Пока ждал, задумчиво съел пару бутербродов с красной икрой, не обращая внимания на недовольные взгляды официантки, сервировавшей этот самый стол.

Комиссия вкатилась в зал, как цыганская свадьба, шумно и весело. Расселись за столом. Полковник Трунов сразу задремал. Я хотел было уйти, мол не по чину мне сидеть на таком конклаве.

– Пообедаешь и поедешь, – остановил меня Киселев.

Я присел у края стола и набросился на еду. Первый тост на правах хозяина произнес наш военком полковник Киселев. Он говорил что-то правильное, благодарил членов комиссии за их доброе отношение, за то, что, проверяя, они делятся опытом с проверяемыми. Ну и дальше в таком духе.

– Комиссар, ты убит, – вдруг, проснувшись, вспомнил полковник Трунов.

– Я из могилы, – невозмутимо ответил Киселев и все, включая Трунова, засмеялись. Окончания обеда я не дождался. С разрешения военкома наш уазик отвез меня в военкомат.