Вообще-то нахождение в помещении дежурного посторонних лиц строжайше запрещено. Но это в армии, а тут же военкомат. Вроде как, не совсем армия…

– Лучше не надо, – разбил следующий стереотип Никоненко, – давайте я вам отделение наше открою. Оно ведь теперь и ваше. Комиссар будет минут через пять-десять. Начальник отделения тоже. Обычно так…

Потом, подумав, Никоненко просто отдал мне ключи. Это правильно. У меня был случай, вроде нашего. Я дежурный по управлению. Раннее утро. Жду командира дивизии. Раз двадцать выглянул на улицу, нет и нет. И тут заходит незнакомый офицер, как оказалось, вновь назначенный в нашу дивизию на какую-то должность. Все, как положено, с документами, с предписанием. И я решил проводить его в кадры, там была пара стульев, где он мог бы обождать прибытия командования. Не помощника послал, не бойца-дневального, сам. Думаю, расспрошу, кто таков, куда и откуда. Только еще раз выглянул из штаба на аллею, по которой должен прибыть командир. Ага, нет? Ну, пошли… Ровно через минуту я уже мчался обратно на могучий рев командирского голоса.

Там хоть помощник что-то лопотал, а здесь Никоненко один…

Я пошел в отделение. Там идти-то: сюда и направо…

Зашел в большое фойе квадратной формы с тремя стульями у дверей. Два стула у двери в пенсионное отделение и один у двери в наше, призывное. Большое окно хорошо освещало помещение утренним светом. На подоконнике, несмотря на наличие стульев, сидели два парня, по виду призывники, и сонно смотрели на меня.

– Слезли с подоконника, – рявкнул я.

Они слезли, но не проснулись.

Я открыл выданным мне ключом крашеную фанерную дверь. Ну, то есть когда-то очень давно крашенную. Вошел. Вот тут огляделся. В отделении было три проходных помещения, из них две общих комнаты и в тупике кабинет начальника 2-го отделения с табличкой на двери «Подполковник Конев С. А.».

По внешнему виду комнаты ничем меня не удивили. В дивизии было все то же. Зеленые панели, полированные столы, хрупкие стулья, шкафы с не закрывающимися с фабрики дверцами… Или где их там лепят…

Хлопнула дверь. Я обернулся. На меня с любопытством смотрела молодая женщина.

– Доброе утро, – поздоровалась она, – мы знали, что вы сегодня придете…

Ее звали Нина Михайловна. Я тоже представился. Потом подошла еще одна молодая женщина, Наталья. И еще одна, постарше. Людмила Николаевна. Поговорили. Я спросил про ребят с подоконника.

– Это деревенские призывники. Автобусы по району теперь редко ездят. Добираются кто как может. А этих, видимо, кто-то подвез утром до города… Дежурные их пускают, к нам же приехали…

– А обратно?

– Пешком. Или опять на попутках. Май месяц, не зима. Зимой, бывает, у нас, на призывном пункте ночуют. Да тут километров 15—20 всего. Самые дальние – 30 километров… Им это как нам до магазина через дорогу, одно удовольствие…

Женщины засмеялись. Мне что-то это удовольствие показалось сомнительным.

Конева почему-то не было. А время… 8:30 уже, рабочий день начался.

– А где начальник отделения? – решил уточнить я.

– Он к комиссару пошел, – ответила Людмила Николаевна.

Я поднялся и пошел на второй этаж. Проходя мимо Никоненко, узнал, что комиссар интересовался, прибыл ли я, а если прибыл, то куда делся…

Постучав, я вошел в кабинет к полковнику Киселеву. Валерия Анатольевича я знал по приключениям, предшествовавших моему переводу в военный комиссариат. Сидевшего у него подполковника я не знал, но логика подсказывала, что это мой начальник отделения Конев.

Я доложил о прибытии.

Киселев поднялся и пожал мне руку. Конев последовал его примеру.

Военком уселся обратно в кресло и, наклонившись над шипящим ящиком, нажал клавишу.