Соседи не понимали отца. Мол, зачем это? Пахать легче не станет. А перед господами лучше неграмотным слыть: меньше спрос. Но отец отправил Кондрата учиться.

От родных Скитов школа была далеко. Много вёрст надо было идти. Даже напрямую, тропинкой через сосновый лес, через болото. Но, ничего не поделаешь, поднимал отец Кондрата ни свет ни заря, собирал ему котомку, и шёл Кондрат учиться.

Тяжело ему давалось учение. Счёт ещё туда-сюда, а вот чтение… Пыхтел Кондрат, стиснув зубы разбирал псалтырь. Много там было непонятных длинных слов. Глядя на его потуги, посмеивались ребята. А поповские сынки, так те просто издевались над ним! Оба рослые, откормленные, одинаковые. На два года были старше Кондрата. И считали себя в школе главными. Одного звали Лука, а другого Матвей. Когда они начинали донимать своими насмешками Кондрата, ему стоило особенных усилий сдерживать себя.

Однажды тятя раздобыл для Кондрата чудесную книжку с картинками. Ни у кого такой не было! И на картинках – загадочные берега и разные сказочные существа. Глядя на них, начинал Кондрат мечтать о другой, прекрасной жизни. Все смотрели на эту книжку, как на чудо. Даже взрослые просили её показать. А уж ребята в школе и подавно. Сидели и подолгу рассматривали иллюстрации, вглядываясь в каждую деталь. Гордился Кондрат, что только у него такая книжка есть, великодушно давал всем посмотреть.

Кондрат потом часто вспоминал её. Благодаря ей он начал читать, уж так ему хотелось узнать, что там нарисовано на картинках!

Однажды поповские дети, смирив свою гордыню, тоже попросили книжку посмотреть. Но Кондрат не дал. Помнил, как обидно и зло они над ним всегда насмехались, не хотел с ними сокровенным делиться. И тогда, улучив момент, когда учителя не было в комнате, Лука выхватил у Кондрата книжку, стал бегать по комнате и перебрасываться ею с братом. Кондрат метался между ними как собачка и, наконец, смог ухватить Луку за одежду. Он почти достал книжку, но Лука вывернулся, открыл печную заслонку и бросил её в печь. Все ребята, которые были в комнате и наблюдали за ними, ахнули. Стояла поздняя осень, печку как раз топили. Попович захлопнул дверцу печки, повернулся к Кондрату и отвратительно заулыбался. И когда Кондрат рванулся к печке, чтобы спасти книжку, перегородил ему дорогу.

Что было дальше, Кондрат плохо помнил. Совсем не почувствовал, когда сломал пальцы на руке. Пришёл в себя, только когда учитель держал его за шиворот, почти на весу. В дверях толпились испуганные ребята, на на полу посреди комнаты, весь в крови, лежал Лука. Его брат не вступился за него, убежал, и теперь вместе со всеми выглядывал из дверей.

Хорошо, что в комнате не оказалось ножа, топора или каких-нибудь других острых инструментов. Убил бы, наверное, своего врага Кондрат, хоть и был тогда совсем ещё мал. И всё же крепко досталось Луке: и руками, и ногами, и зубами, и кочергой, которая стояла у печки. На шее и лице его были кровоточащие укусы, правая щека была почти откушена. Из носа шла с пузырями кровь, на исцарапанной голове набухали шишки.

Кондрата потом в наказание били розгами, не обращая внимания на его сломанные пальцы. И на этом его учёба в школе закончилась. Но читать и считать к тому времени Кондрат успел выучиться. И, прав был отец, очень ему это потом пригодилось!

3

Деревенька у них была маленькая. Дворов – по пальцам пересчитать. Жизнь простая: хозяйство, лес. Мужики время от времени ездили по делам в Урень. А стар да млад сидели в Скитах безвылазно. Дед Тихон, сидя на завалинке, развлекал себя тем, что давал всем проходящим разные обидные прозвища. Мужики только усмехались в ответ. Бабы отвечали, и иногда завязывалась перепалка. Дети обижались. За попытку ответить деду родители выписывали им увесистые подзатыльники.