Большая-Другая имеет свой собственный запах, но немного пахнет Большим-Другим, а Он ею. Они Стая. Это интересно. И еще странно – я помню запах этих Больших. Давно его знаю. Смутные образы наплывают и утомляют. Это как сон наоборот. Я не спала, когда Они пришли. Но выходит, что спала и все забыла. А теперь проснулась и вспомнила, но не поняла. Можно, я еще вздремну?

От щени резко пахло, это был не успокаивающий запах взрослой таксы, а душок собачьего логова. Она не запищала в руках, а просто ворочалась на ладонях, пока не нашла уютное положение. Закрыла глаза и заснула. Я решительно не знал, как быть дальше. Говорил что-то нежное и гладил. Лена показала глазами на лежанку, и я очень осторожно вернул девицу на место. Озвучивать решение не требовалось, все было понятно. В логово вернулась не безымянная таксодевка, а наша собака по имени Лима. Лима – это Лиза Маленькая. Так мы по наивности собирались ее назвать.

Сговориться с хозяевами было несложно, им очень хотелось раздать помет. Они просили семь тысяч за содержание Лимы до двух месяцев. Брали на себя первую прививку. Обещали передать Лиму в полной исправности с ветеринарной книжкой, запасом корма, одеждой и игрушкой. И не спрашивали, с чего мы притащились за щенком без родословной через половину Московской области.

До переезда оставался месяц, но Лима уже стала членом нашей маленькой стаи. Она постоянно присутствовала в разговорах. Мы купили для нее мягкий домик. Лена сшила из старой подушки и дырявого свитера уютную лежанку. Хозяева терпеливо отвечали на наши тревожные звонки и время от времени присылали видеоролики. Малышня прыгала по дивану, пыталась отгрызть ухо черному братцу и жадно ела. В полтора месяца она уже побывала во всех комнатах на первом этаже, и коллекция ее фото пополнилась такими шедеврами, как «Лима в ванной», «Лима в прихожей» и «Лима пытается взобраться по лестнице». А после того как щенки успешно перенесли прививку, нам прислали видео с Лимой в огромной для ее тогдашнего размера синей кофточке. Хозяйка не пожалела времени и связала девке приданое на вырост.

Большие-Другие появились и исчезли, я даже не заметила как, потому что заснула. Вроде бы ничего не произошло, но я стала о них часто думать. Получалось, что кроме нашей Стаи есть другие, а где же они? Стала ползать и искать их следы. Не нашла, но узнала много интересного. Прежде всего поняла, что могу не только ползать, но и ходить. На лапах можно уйти куда как дальше, чем на брюхе. И быстрее вернуться, если позовет Старшая.

Узнала, что наша Нора гораздо больше, чем я думала вначале. Кроме нашего логова есть логово с мокрым запахом, логово, где дует холодом из-под преграды (а что за ней, а?), и что-то сложной формы, ведущее вверх. То логово, где холодно, меня интересовало больше всего, холод нес с собой много неизвестных запахов. Но мне не удавалось там надолго задержаться и как следует разнюхать. Прибегала Старшая-Самая-Своя или Старший-Свой, хватали меня за шкирку и несли в тепло. Это не больно, но немного обидно для такой взрослой и самостоятельной таксы, какой я к тому времени стала. Я пыталась объяснить это Старшей-Самой-Своей, но Она уже обращала на нас меньше внимания, чем раньше. Даже перестала делиться едой из своего живота. Я не осталась голодной, Большие-Свои стали давать мне другую еду, и она тоже была вкусной. Но все же еда Старшей-Самой-Своей самая лучшая. Впрочем, спала я по-прежнему рядом со Старшей.

Вскоре начались неприятности. Вначале пришла Большая-Чужая, очень злая, и всех нас перекусала. Ну как перекусала, разок кольнула длинным холодным зубом в загривок, но потом мне и Другим-Своим было плохо. После пришли еще двое Больших-Чужих, а когда ушли, выяснилось, что пропал Черный-Свой. Старшая-Самая-Своя бегала по всей норе и искала, мы тоже искали, но без толку. Старшая грустила и вздыхала, подходила к Большим-Своим и спрашивала про Черного. Но Они тоже не знали или не хотели говорить. Я даже загрустила, хотя он и был наглым и кусачим.