Сколько себя помню, я всегда мечтала стать врачом. Возможно, на это повлияла профессия мамы – она отдала медицине полжизни, и, несмотря на адский график и хроническое недосыпание, каждое утро уходила на работу с улыбкой. Я смотрела на неё и думала: «Когда вырасту, стану такой же!»

В детстве моими пациентами были куклы, родители и дедушки с бабушками – кто угодно, лишь бы я могла ощутить себя настоящим доктором. На каждый праздник я просила медицинские наборы и больше игрушек, чтобы пациентов в моей «клинике» стало больше, а потом с важным видом мерила им давление и ставила «уколы».

Родители умилялись, считая, что это обычная детская забава, которая со временем мне разонравится. Думали, что это всего лишь желание повторять за мамой, как это обычно происходит у девочек.

Папа, наверное, особенно верил в то, что с возрастом это не сможет перерасти во что-то серьезное, но ошибся. Сильно ошибся.

Я помню те бессонные ночи, когда готовилась к поступлению в медицинскую школу. Помню, как отец не верил в меня, и я каждый божий день пыталась убедить его, что у меня все получится.

Как хороший бизнесмен, он заранее наметил для меня «удачное будущее»: выгодный брак и небольшое вовлечение в семейное дело.

И если со вторым я еще могла смириться, то первое полностью зависело от его воли.

Современные аристократы, даже если и пытались адаптироваться к новому миру, все равно цеплялись за старые традиции. Договорные браки все еще оставались в силе во многих семьях, и моя не стала исключением.

Папа не особенно противился такому раскладу – его все устраивало. В его глазах, наш род, история которого тянулась веками, требовал достойного продолжения. Поэтому, думаю, не брезговал нашими чувствами. По крайней мере, не боялся этого.

Единственное, что он когда-то пообещал мне, – это свобода выбора. Небольшую, но значимую для меня.

В тот момент мне казалось, что я выиграла. Но со временем эта «свобода» больше походила на иллюзию. Пришлось столкнуться с суровой реальностью. Я не хотела быть частью чьих-то планов, только потому что стала заложницей своей фамилии. Я хотела строить свою судьбу сама. И несмотря на сомнения отца, я была готова бороться за свои мечты, даже если это означало встать против его желаний.

Подходя к парковке у университета, я начала искать взглядом знакомую машину. Обычно Данте, мой водитель, в это время уже ожидал меня на месте, но сегодня, видимо, было слишком людно.

– Мисс Монкриф, – раздался спокойный голос, и я наконец заметила его.

Он поздоровался, и открыл передо мной дверь, приглашая сесть.

***

Домой мы вернулись, когда солнце уже опускалось за горизонт, окрашивая небо в теплые оттенки заката. Подъездная дорожка, украшенная приглушенным светом фонарей, была почти полностью заставлена машинами домочадцев, за исключением машины младшей сестры Вивьен – в это время у нее занятия по конному спорту, и тех, что обычно стоят в просторном гараже.

Странно, что мама и папа были дома. Обычно, в будние дни они оба были заняты работой до поздней ночи. Их рабочий график в целом оставлял нас почти чужими друг другу. Совместный ужин в полном составе был скорее исключением, чем привычной частью нашей жизни.

Мама часто оставалась на дежурствах и, вопреки людским ожиданиям, не пользовалась привилегиями владельца клиники, предпочитая работать наравне с остальными. Папа и Сэм были погружены в управление «большой империей Монкриф», поэтому у них тоже практически не оставалось свободного времени.

Данте был неразговорчивым мужчиной, поэтому просто остановил машину около главного входа к дому, и открыл мне дверь.