Скоро машина въехала в деревню, но Саня не стал дожидаться, когда она достигнет фельдшерского пункта назначения, и спрыгнул на ходу. И опять неудачно! Надо было избавиться от роликов, а так он со всего маху приземлился на них, и изделие не выдержало. Ещё он скатился в кювет дороги, и, хотя благодаря своим навыкам, даже не поцарапался, но испачкался изрядно. Сломанные ролики пришлось снять и идти босиком. Колючки и всякие камни, впивавшиеся в ноги, распалили и так жарко пылавшую злобу впрямь до вселенских масштабов. Коньков добрёл до усадьбы директора. А куда ему было ещё идти? Он, что и знал в деревне, так только это место. Зайдя во двор, он проковылял в беседку, в которой ночью заседал режиссёр в компании с Акуловым, и устало плюхнулся на скамейку. В доме, видимо, никого не было, и никто ему не мешал пораскинуть невесёлыми мыслями. Но даже самые унылые мысли неохотно роились в его голове. Так Коньков просидел в прострации до появления первых людей, даже не сняв защитные очки, как будто боялся, что бренный мир заглянет ему в глаза и укоризненно спросит:

"Что ж ты так, Санёчек?".

Первым в расположение своего расквартирования явился Сергей Сергеич. Заметив Конькова, он робко приблизился к нему, остановившись на приличном удалении.

‒Вот вы где, а почему же не в медпункте?

– Я в порядке, – Саня, наконец, стащил с глаз очки, после которых остался красный продавленный след на коже лица, который красноречиво подтверждал, что на самом деле всё далеко не в так уж и в порядке.

– А может всё-таки в больничку? – режиссёр не терял надежду сплавить Саню куда подальше.

– Нет, – отрезал тот. – Когда повторим трюк? Завтра?

– Может и завтра. Оператор, в принципе, согласен, что сойдёт и первый прыжок. А там посмотрим. Разгон засняли ваш. На плёнке, по крайней мере, внешне он выглядит вполне удовлетворительно. Скомбинируем затем с тем другим первым прыжком, должно получиться прилично. А может, и повторим завтра, хотя Негодяев, я слышал, распорядился готовиться уже к следующему трюку.

– Так значит, был первый прыжок! Саше удалось, – Саня был и удивлён, и раздосадован. А Бэби ещё в него не верила.

Режиссёр ещё помялся некоторое время.

– Капусточку, – он провёл рукой около своего лица, – смахните, пожалуй.

Коньков нервно махнул рукой от уха до уха, захватив пригоршню отменного продукта. Стыдоба, да, и только!

В это время во дворе нарисовался Саша, и Конькову сразу стало уже не так стыдно за себя.

Саша тоже шёл босиком. Ролики и каску он нёс в руках. Всё так, как и у Сани, но вот испачкан он был вовсе не в капусту, а натурально в коровий навоз, и так густо, что смахивал на сырую глиняную скульптуру некоего местного Микеланджело. Притом от него ещё и воняло. Сергей Сергеевич, демонстративно зажав нос, сразу свалил в дом, а Саша бесцеремонно шлёпнулся рядом с Саней.

‒ Вот тебе и Дункан! – начал он свои объяснения, хотя Саня особо и не просил его об этом. – Чёрт их дёрнул свернуть к ферме.

– Так ты что не п-прыгнул? – Саня задал закономерный в сложившейся ситуации вопрос.

– Прыгнул в кучу с навозом. Там как раз бычков с машины сгружали по таким точно трапам. Я на один из них и взлетел. Шарф к тому времени я уже с шеи освободил и сразу в полёт. Вот мужики удивились! Хоть морду не набили и то ладно. А та сумасшедшая парочка дальше помчалась. Меня даже не заметили. А ты, значит, удачно прыгнул. Значит, правильно мы с Бэби машину переставили, а она ещё сомневалась. Хорошо, что её хоть сейчас нет, – поёжился Саша от дискомфорта, в который уже сто первый раз, – а то вид у меня препозорнейший.