Мышечная текстура:
Бильярд искусственного глаза – костер. Мы – дерн, пошаговое эхо. Пластилином дремал подтекст. Натяжные рукава ягоды в свинце литеры. Нерест сводит нимба. Заноза почерка жжет.
(…)
Пробуждение голосов:
6-я кукла: жажда следа
Заглавие в симфонию своего холода вырастает стальной ниткой, в распадающиеся цилиндрами горловины. Парафиновая жажда полудня. Тиканье стен. Кукольным письмом оппозиции «снег/сыпь» усложняя сечения галактических книг.
7-я кукла: S
Коммуникатор ранами читает текстом по брезентовым артериям окна.
8-я кукла: слои
Конверт щетины воды кусает углами крепость странника. Клякса радуги ровным струны.
Самодельно середин толокно подзорное – шевелится, изношено…
9-я кукла: жажда следа
Недействующие имена
крошки насколько дрожь
геометрия кожи в лакунах
купается первая птица
пускающая левое веко
в изодранный смерчем
промежуток ткань парит
матовой лёгкостью между
вдохом и колебанием воздуха
ткань выстилающая любой
отказ возврат к истоку вместо
длинной фразы брошенной
поперёк и немного наискось
к траектории холода
убывающая стена памяти
*
за ней пустые падежи смятые
крылья ветрам подобны паузе
хрусту ветвей тени евклидовых
вен ведут свою кровь по лезвию
длиной в птичий стон ящерицы
текут первые имена тяжесть
вне рук глиняной куклой
к утру прислоняясь лицом
*
переходили другим бродом
ведомые мгновением не спящие
в смысловых сквозняках
обложной дождь выжженные
алфавиты мы ждали пока вода
притаилась мёртвой не пускает
к окончаниям зерно вращающее
поле на одном указательном
жесте
*
кто так и не назван бездомен
тираж леса шаги в тяжёлое
искусственному глазу ты
полустёрта с изнанки глагола
выстроишь соль по сгущённому
мрамором руслу в пурпурной
воронке как ты возможна когда
в гранях север просматривается
как будто побеги собранные
с декабрьских ржаных небес
Август
Здесь мы закопали первую книгу – за гребнями вещества
просматривается жгут фосфора, стянувший пепельное лицо ровно посередине
или это тёмным лучом падает запад от виска до виска,
от холма до холма текут в истощении числа,
т. е. стекло или его границы – снег, летящий сквозь каркас уравнения: седина,
молоко:
сколько мы ещё будем способны слышать, как с этажа на этаж стекает смола,
как пылающий ветер, устав от себя,
выходит из «себя» зыбких границ, наблюдая
гранит,
приютивший золотое сечение в начало отсчёта, приняв за вспыхнувшего мотылька
то,
с каким усилием губы не пускают воздух в отверстия гласных – горят города,
деревни закутаны в цинк: разброс по карте матовых сновидений
сколько мы ещё будем способны слышать, как с этажа на этаж стекает смола,
как пылающий ветер, устав от себя,
выходит из «себя» зыбких границ, наблюдая
гранит,
приютивший золотое сечение в начало отсчёта, приняв за вспыхнувшего мотылька
то,
с каким усилием губы не пускают воздух в отверстия гласных – горят города,
деревни закутаны в цинк: разброс по карте матовых сновидений
(основание для реки), —
прорастёт ли письмо (хоть мы не просчитывали вероятность наперед)?
чего ожидать в такой пасмурный день? – скоплений? дождя? – или…
обломок стены, фотография рта в контексте летящих навстречу
разодранных сумраком фар, беглый символ в устье ночи, перешагнувший
возможность
«раскрыть», что плывёт по зрачку,