Но в тот момент – я испытывала ненависть к маме, что она ставит меня перед выбором.
Я ненавидела свою работу, из-за которой оказалась так далеко от дома.
Я сходила с ума от страха, что папа не переживет операцию из-за слабого сердца.
Я ненавидела себя, из-за злости на отца, когда вернулась из Франции.
И я винила себя во всем этом.
В день операции у меня случилась истерика, пришлось уйти в гостиницу, чтобы не пугать работников. Директор по экономике, с которой мы когда-то ругались и которая хотела выжить меня из кабинета, принесла поднос с едой в номер, заставила поесть и выпить крепкий горячий чай с лимоном и сахаром.
На следующий день я улетела в Тюмень.
И у нашей семьи началась другая жизнь. В ней уже не было слез, – я приступила к активным действиям. В какой-то степени моя жизнь раздвоилась: оставаясь ребенком своих родителей, я в то же время оказалась в роли главы семьи. Мама проводила время у папы в больнице, меня же он попросил не приезжать в первое время после операции (операцию сделали по настоянию папы в Кургане), – он не хотел, чтобы я видела его слабым. Я изучала форумы по реабилитации при ампутации ноги, ассортимент специализированных магазинов. В поселке мои родители жили в пятиэтажке на четвертом этаже, где не было лифта, и я понимала, как сложно будет папе подниматься и спускаться, и не могла знать, как в действительности пойдет реабилитация. В моем же доме было несколько лифтов, удобный съезд для инвалидной коляски, закрытый по периметру двор с зеленью и красивыми детскими площадками, на которые он сможет смотреть. Я думала об этом, когда заставила строителей срочно переделать ванную комнату (организовать душевой отсек), а одну из комнат, которая должна была стать кабинетом, переделать под гостевую (родительскую) спальню.
Купила хорошую инвалидную коляску, ходунки, прочее.
В первую нашу встречу после операции папы у меня не было слез. Наоборот, я была позитивна и деловита, оплатила его транспортировку специализированной скорой машиной домой в поселок.
Все это время у меня, кроме аналитика, не было человека, кому я могла бы рассказать о происходящем, о своем чувстве вины, об ужасе, который испытывала от событий, что полностью меняли жизнь нашей семьи. Помогал регулярный сеттинг два раза в неделю, по пятьдесят минут, что бы ни случилось… Это меня поддерживало.
ГЛАВА 8. Шоколад, бри и пармезан
Дневник. 15.06.2020 г.
Рецепт. Трюфель с розмарином, лаймом и оливковым маслом. Темный шоколад (Venezuela 72%) – 125 грамм. Сливки 33% – 75 грамм. Масло оливковое – 8 грамм. Цедра одного лайма. Розмарин – 2 грамма. Темперированный шоколад для покрытия конфет примерно 150 грамм. Срок хранения при соблюдении технологии не более 14 дней. Выход – 15 штук. Чтобы темперировать шоколад, необходимо его растопить при 45 °C, после опустить температуру до 27 °C, далее поднять до 31 °C. Необходимо проверить качество шоколада на листе пергамента (должен застывать глянцевым, не быть мутным или рыхлым). Работать быстро, не допуская колебания температуры более, чем на 2 градуса в плюс или минус.
В поисках внутреннего равновесия я наткнулась в сети на ролики, где в домашних условиях делали трюфельные конфеты с разными видами сыра: горгонзола, грюйер, брюност, бри, пармезан. Все эти названия пробуждали воспоминания о благополучной и прекрасной жизни с путешествиями, той жизни, которая была у меня раньше. На фоне пандемии и домашней изоляции захотелось попробовать сделать что-то подобное, чтобы хоть на минутку вернуться туда, где мне было хорошо, и я купила упаковку бельгийского шоколада Callebaut, пирометр для бесконтактного измерения температуры и пармезан.