В условиях нового порядка, установленного Японской Империей, Азия и Океания стали не просто географическими регионами, а настоящей вотчиной Императора, обретя колониальные границы, которые охватывали земли от Владивостока до Сиднея. Эти новые границы олицетворяли амбициозную политику Токио, направленную на укрепление влияния на все соседние народы. Весь континент был подчинен строгой системе контроля, созданной для максимального использования ресурсов и людей, находящихся под японским верховенством.

Китай, некогда великое и процветающее государство, погрузился в глубокую тьму политического и культурного апартеида. Города, которые были центрами цивилизации и знаний, оказались под жестким контролем японских оккупационных сил. Местное население разделили на «правящих» и «подлежающих уничтожению», основываясь на расовых и этических принципах. Непонимание и репрессии стали нормой: люди не могли свободно передвигаться по своей стране, им резко урезали права и возможности. Система раздельного проживания и ограничения прав лишь углубляли пропасть между местными и оккупантами.

Под ярким солнцем Сиднея и резким ветром Владивостока возникали совершенно различные миры, соединенные общей концепцией подчинения. В этих городах возникли технологии воссоздания «чистого» общества, проводились массовые рапорты о «достижениях» новой политической работы. Посредством военной силы и жестокой пропаганды японское правительство стремилось внедрить свои идеалы среди местного населения, превращая все культурные выражения в «поддержку» нового порядка.

Следствием этого стало возникновение подпольных движений, ставящих своей целью противостоять японским оккупантам. В Китае местные резисторы пытались сохранить историческую память нации. Они организовывали маленькие ячейки сопротивления, публиковали газеты с правдивой информацией о ситуации, собирались на тайные встречи, чтобы обсудить, как вернуть древние ценности, и не дать забвению повседневных страданий. Эти акты сопротивления настойчиво пытались напомнить о величии страны, свалившейся в забвение и страх.

На островах Океании японское влияние проникает значительно глубже. В своих колониальных интересах, Токио управляет подчинёнными народами, поглощая их традицию и культуру. Местные жители с горечью наблюдают, как их земли эксплуатируются для нужд империи, в то время как их собственные права уничтожаются с каждым днём. Здесь также возникают зародыши сопротивления; уединённые племена объединяются, чтобы бороться с угнетением, превращая свои обычаи в символ протеста.

Система жестоких штрафов, введенная японскими властями, обязывала местных жителей работать на оккупационные силы, опасаясь за свои жизни и жизни близких. Каждый, кто отказывался подчиниться, подвергался жестоким наказаниям – от тюремных условий до депортации в лагеря, где нежелательных уничтожали как ненужную рабочую силу. Эта экономическая эксплуатация стала неотъемлемой частью нового порядка и показывала, как японская империя использовала свою мощь для подавления любых форм сопротивления.

Таким образом, японский мир, охватывающий земли от Владивостока до Сиднея, стал не только географическим, но и политическим и культурным полем битвы. Эта эпоха постоянной борьбы и подавления ярко иллюстрировала, что на смену одному угнетению приходит другое, и лишь стойкость народа может стать единственным источником надежды на будущее, когда они смогут вернуть в свою жизнь свободу и выбор.

В рамках нового порядка, установленного японскими властями, жизнь в странах под их контролем наполнилась идеалами и нормами, основанными на древнем кодексе Бусидо. Этот свод моральных установок самураев стал основой воспитания будущих поколений, вбирая в себя понятия верности, чести и самопожертвования. В атмосфере тотального контроля и милитаризации, школы заполнились юными учениками, которых обучали не только традиционным наукам, но и жестким правилам лояльности к Императору Японии.