Торопливо подхожу  к директорскому креслу, заглядываю под стол.

– Спрятался, зайчик? – облегченно падаю на царский трон. – А я так испугалась! Иди ко мне? – тяну руки к мальчику.

Матвей чуть мешкает, а потом вылезает. Глазки грустные, уголки губ опущены.  Как еще не плачет, ведь бросили мальчика и отец, и няня.

Сажу его себе на колени, прижимаю головенку к груди. Кутаюсь в тот самый необычно приятный мужской запах, успокаиваюсь сама.

– Вот так, – поглаживаю маленького по спинке, ручкам, – все хорошо. Покатаемся?

Отталкиваюсь ногой и слегка прокручиваюсь на кресле в одну сторону, потом в другую.

Безответственность отца поражает. О чем он думает вообще? А Леська? Он же ее няней утвердил, а она бабочкой порхает, забыв о назначении!

– Ребе–енок! – подбегает к нам веселая Леська и крутит наше кресло сильнее. – Ты не представляешь какой у тебя папка! Он такой большой! Такой брутальный и… большой!

Пфф… Нашла кого в кумиры записать. Тоже мне – Мото-Мото. Сказать бы Никольской прямо все, что я думаю об этом спектакле, но при ребенке нельзя.

– Леся, не крути нас так сильно! Голова закружится!

С трудом сдерживаю непонятно из–за чего возникшее раздражение. Хотя понятно. За Матвея обидно. О нем опять никто не думает.

Леська оставляет нас в покое и, танцуя, обходит стол вокруг. С восторгом ведет пальчиками по поверхности мебели, будто это ей только что подарили. Так и хочется накормить ее лимоном, жаль не купила.

– Леся, сядь! – хмурясь, киваю ей на стул напротив.

– Матюша, – заглядываю мальчику в глаза, пока одурманенная Медведем Леся наконец падает на стул и кладет голову на руки, – помнишь нас уговор? Ты – маленький зайчик, я – добрая фея, твой папа – заколдованный принц. А Олеся – моя подруга и помощница, она будет твоей няней у вас дома. Хорошо?

Подумав, Матвей кивает.

– Смотри какая она красивая. А еще она добрая и веселая. Ты ее слушайся, ладно? –  Расчесываю его светлые волосы пальцами. – А я ей буду помогать. Звонить и спрашивать, как поживает мой маленький зайчик. И если что–то будет не так, я обязательно приду на помощь. Вот видишь, Матвейка, у тебя теперь есть две феи, твои подружки. Теперь тебе просто некогда будет плакать, верно?

– Конечно, некогда, малыш, – подхватывает Леся. – Сегодня же вечером я приеду к тебе, и мы будем играть в прятки и читать сказки. Ну все, – подруга встает, – я домой за вещами, а потом в берлогу к маленькому медвежонку и его огромному папе Медведю, да же, Матвей?

– Лесь, ты серьезно? Ты хочешь бросить агентство, наработанных клиентов и поселиться у Шведова? Ты же с детьми не общалась, у тебя опыта нет! Ты уверена, что справишься?

– Опыта ни у кого нет, он приобретается. А с Матвеем я найду общий язык, считай, уже нашла. В крайнем случае, тебе позвоню, – подруга смеется. – А насчет агентства – оно никуда не денется и вполне может работать без меня, зря я, что ли, штат набирала? А мне надо о себе подумать, о будущем. Мне кажется, мы с Михаилом будем замечательно смотреться вместе.

– Но у него ребенок, Олеся! Тебя взяли на должность няни, а не невесты!

– Насть, я тебя умоляю. Твой шеф оказался классным мужиком. Я не я буду, если не сделаю из него ручного мишку. А Матвей мне поможет.

– Ручного мишку? Из Шведова?

Хлопаю глазами. Я не узнаю свою подругу!

– Ну или хомячка.

– Леся! – нет слов достучаться до благоразумия Никольской. – Тебе ребенка поручили. Он – твоя цель, а не его отец–хомячок!

– Да–да, я помню, – она отмахивается. –  А еще Миша сказал, что Матвей у него временно, пока его биологическая мать не найдется.  Ну все, мне пора, а то не успею чемодан собрать.