Но он молчит.

По радио ни слова.

Все знают, что нам нужна победа.

Жизненно необходима.

Я немного сбавляю скорость, когда вхожу в поворот – практически чувствую, как Гарсия дышит мне в спину. Прежде чем снова нажать на педаль тормоза, я прохожусь большими пальцами по кнопкам на руле.

Осталось четыре круга.

Целых четыре круга мне предстоит удерживать этого ублюдка позади.

– Шины, – говорю я, выводя машину из поворота. Я весь гребаный день боролся за то, чтобы оставаться впереди него. – Думаю, нам следует…

– Ничего уже не исправить.

Я хмурюсь, когда выезжаю на прямую часть трассы, стараясь держаться как можно дальше от Гарсии. Мои руки устали, а шея болит.

Нам следовало сменить шины.

Я предупреждал Пьера. А он не счел это необходимым. Он все пялится на свои гребаные метрики – у него целая команда консультантов и помощников – однако в машине сижу только я. И чувствую, как шины вибрируют. Скользят. Ими невозможно управлять так, как я хотел бы.

И прямо сейчас мое тело расплачивается за этот долбанный промах. Остается надеяться, что это не скажется на итоговых результатах.

Нам нужна победа.

Нужен гребаный подиум, черт возьми.

Команда отдаст что угодно, лишь бы заработать немного очков. Чтобы заработать спонсорские бонусы. Эта гонка основана исключительно на деньгах. А когда их нет, выиграть практически невозможно. Может, у нас у всех и одинаковые машины, но весь мир гоночного спорта вращается вокруг денег.

– Отличная работа, – хвалит Пьер резким, но успокаивающим тоном. – Сейчас две и восемь десятых. Нам нужно поднажать на круге. Постарайся завоевать больше пространства в этом секторе.

– Понял, – отвечаю я дрожащим голосом, так как с каждым километром, который я набираю, скорость становится все выше.

Я уже тринадцать раз проходил эту трассу, но все еще прокручиваю в голове свои дальнейшие действия. Планирую каждый последующий шаг.

Сбавляю обороты, так как скоро начнется шикана. Сначала резкий поворот налево. Затем в том же направлении, но плавный и длинный, за которым следует едва заметный S-образный изгиб дороги. После виднеется стена, которая так и напрашивается на то, чтобы об нее потерлись кузовом до того, как выехать на узкий участок трассы, по ширине подходящий лишь для одной машины.

Если я смогу нормально проехать эту часть, удерживая Гарсию позади, то получится выиграть.

– Давай, вперед. Поднажми, – подбадривает Пьер, на что я отвечаю полным согласием.

Он следит за датчиками автомобиля. Он знает, какой прибор работает на пределе, и знает, чем мне придется поплатиться за каждый минувший сектор. Он – мои глаза, мои уши, мой наставник. Здравый смысл на пути, с которым я не хочу считаться, но который мне нужен.

Я крепко хватаюсь за руль и вхожу в первый поворот. Шины скрипят на разделительной полосе. Затем вхожу в S-образную часть и быстро проезжаю ее.

– Он справа от тебя. Приближается.

Дело дрянь.

Давай, Риггс. Давай. Давай. Давай.

Я сосредотачиваюсь на том, что является моей второй натурой. На навыках, которые я отточил на симуляторе или приобрел в ходе многочисленных упражнений на реакцию. На тех знаниях, которые я получил, пока изучал эту гребанную трассу круг за кругом.

Впереди еще один резкий поворот направо. У меня на мгновение отказывают тормоза. Визг шин. Дым. Руль подрагивает.

Дерьмо. Я соскальзываю со своей линии, справляясь с препятствием, и затем вновь обретаю контроль над машиной.

– Восемь десятых секунды.

– Понял. – Я возвращаю себе самообладание, мой пульс учащается, а адреналин зашкаливает.

Я выезжаю на следующую прямую. Мне нужно опередить Гарсию более чем на секунду, чтобы он не активировал антикрыло