– Мне всего двадцать пять. Ты понимаешь, как нелепо это звучит? Ты реально собираешься позволить кому-то в моем возрасте управлять всем этим? – Я взмахиваю руками, указывая на десятки кабинетов, что находятся за стеклом.

– Именно поэтому я предлагаю начать как можно скорее. Я не склонен к наивности и не считаю, что ты сможешь приступить к работе в первый же день. Потребуется несколько лет, чтобы изучить все тонкости. И все это время я хочу обучать тебя, пока здоровье позволяет.

– Я думала, мы не собираемся обсуждать твое здоровье, – предупреждаю я, поскольку если не признать болезнь – ее не существует, верно?

– Я должен смотреть в будущее, малышка, а это значит, я должен позаботиться об этом месте. Защитить его. Обеспечить ему выживание.

Мой язык словно присох к небу, пока я пытаюсь найтись с ответом.

Сказать нечего, поэтому я сосредотачиваюсь на своих мыслях. Идея отца в равной степени пугает и интригует меня, но я никогда в этом не признаюсь, поскольку эти эмоции слишком противоречивы.

– Кто в здравом уме будет слушать мои указания, понимая, что я совсем новичок?

– С каких это пор тебя волнует, что думают другие люди?

– Я говорю не об этом. Нельзя руководить коллективом, не заслужив их уважения. Нельзя…

– Именно поэтому мы хотим нанять тебя в качестве узкопрофильного консультанта для создания агрессивного ребрендинга для «Моретти». Работы над соцсетями, в конце концов. Введешь «Моретти» в двадцать первый век. Все знают, что ты разбираешься в маркетинге. Глянь хотя бы, каким успешным получился недавний ребрендинг, над которым ты трудилась.

– Да, но это имеет отношение к оливковому маслу. К продуктовой промышленности, а не к гоночному бизнесу.

– Не важно. Я хотел бы, чтобы ты сделала для нас ребрендинг. Ты знаешь нас, нашу деятельность, знаешь, во что мы верим, лучше, чем кто-либо другой, нанятый со стороны. Над чем-то придется поработать публично, а над чем-то – за кулисами. Станешь моей тенью – крайне полезным сотрудником. Человеком, который сможет подменить любого работника, если понадобится. Остальные увидят, что ты учишься, а позже сами научатся доверять твоим решениям, поскольку ты будешь знать этот бизнес, как свои пять пальцев.

– Я поняла тебя. Но не думаю, что кто-нибудь на это купится.

– Именно так все и поступят.

– И как я должна это сделать, пап? Что я могу предложить твоему огромному маркетинг отделу?

– Современные фишки. Иную перспективу развития. Взгляд со стороны.

– Ты можешь нанять для этого кого угодно.

– Мне не нужен кто угодно. Мне нужна ты. – Отец непримиримо пожимает плечами. – Мы – представители старой школы. Год за годом делаем одно и то же. Я могу сколько угодно привлекать новых сотрудников, но, похоже, они лишь вязнут в рамках того, чем мы были раньше. Нужно все переосмыслить. Нашу гоночную команду так никто до сих пор и не приметил. Мы просто существуем, без азарта, без искры. Я хочу поднять ажиотаж, пускай это не приведет к победе, но люди должны следить за каждым нашим шагом. Это привлечет больше спонсоров, а значит – больше денег. А отсюда и до рывка в турнирной таблице недалеко.

– Рисковая гипотеза.

– Вовсе нет. Именно это необходимо сейчас компании. Ей необходима ты.

– Новый взгляд на вещи и ребрендинг не гарантируют успеха.

– Возможно. Но сотрудники будут знать тебя. Знать твою трудовую этику и доверять ей. Таким образом, к тому времени, когда все станет заметно, – говорит отец, подразумевая болезнь Паркинсона, которая медленно пытается взять верх над его телом, – коллектив сблизится с тобой и не будет беспокоиться о том, что именно ты получишь руководящую должность.