– Папа, – повторяю я.

В одном этом слове бушует смесь эмоций. Смирение. Печаль. Отчаяние. Мне легче притвориться, будто происходящее с ним нереально: что диагноз поставлен неверно или что прорыв в медицине предотвратит необратимые последствия для его организма.

– Я знаю. – Улыбка отца наполнена нежностью. И горечью. А печальнее всего то, что отец не даст мне наблюдать за тем, как жизнь в нем будет неизбежно угасать. Так он сказал. – Но так уж вышло. Надеюсь, у нас будет достаточно времени.

Я киваю, улавливая надежду в его голосе и желая ухватиться за нее.

– Безусловно. Ты ведь невероятный упрямец, поэтому у нас есть все время в мире, – произношу я то, чего мы оба хотели бы, однако это лишь самообман, за который приходится цепляться. – Поэтому твой план – пустая затея.

– Скажем так, я готовлюсь к худшему, надеясь на лучший сценарий, Кэм.

Он поднимается с кресла и медленно направляется к стеклянной стене, за которой простирается вся его компания.

Когда-то в детстве я любила сидеть на широких плечах отца. Хватала его за волосы своими маленькими ручонками и пела вместе с ним глупые песенки, пока он ходил по этим залам, всюду следуя за дедушкой.

Обрывки воспоминаний прошлого настигают меня. Их так много. Они для меня совершенно особенные. И такие светлые. Я крепко держусь за них, пока отец собирается с мыслями.

– За два года мы всего пять раз поднимались на подиум, Камилла. А за последние четыре года не выиграли ни одного чемпионата. – Эти события давят на него, как давили бы на любого владельца гоночной команды. Однако наша команда особенная. Это культовый бренд, который был известен и уважаем во всем мире с момента успешного запуска. – У нас низкие показатели. Все шансы на победу, так или иначе, были упущены. Мы стали командой, которую публика знает, но ей совершенно плевать. О нас начинают забывать или, что еще хуже, смотреть на нас с жалостью. Мы – очередное имя в списке команд, которое ничего не значит.

– Времена были не из легких. У каждой команды такие бывают. Но я не понимаю, какое отношение это имеет ко мне. Вы с Лукой знаете бизнес вдоль и поперек. Кто лучше вас справится с тем, чтобы вернуть команде успех?

Не говоря уже о том, что я совершенно не подхожу для управления этой гигантской корпорацией. Много ли я знаю о гоночном бизнесе благодаря опыту своей семьи? Конечно. Гонки – это единственная, черт возьми, тема, которую мы обсуждали на большинстве семейных посиделок или в любых совместных поездках.

Заинтересована ли я в том, чтобы команда вновь начала побеждать? Однозначно да.

Однако ничто из этого не дает мне необходимых навыков для управления всей деятельностью компании. Некоторые знания, которые у меня уже есть, безусловно, могут помочь, но их недостаточно, чтобы привести нас к положительному результату.

Последнее, чего я хочу, – это войти в историю, как наследница, которая развалила семейный бизнес до основания.

– Пап, моя фамилия Моретти, но это не значит, что я могу руководить фирмой или хотя бы знаю, как это делается.

Он медленно кивает, а затем поворачивается ко мне лицом, засунув руки в карманы брюк. Возможно, так он пытается скрыть дрожь. Отец научился мастерски это делать.

– Верно. Но посмотри на это с другой стороны. Да, Лука совершенно очевидный кандидат на мое место. Однако ты прекрасно видишь, что наша с ним деятельность у руля не приносит никакой пользы. Кто-то даже сравнил бы нас с динозаврами, застрявшими на пути эволюции.

– И был бы не прав.

– Нам нужен иной взгляд на вещи. – Отец поднимает палец, чтобы подчеркнуть свою мысль. –