Я сразу обратила внимание на его пристальные взгляды. Я подмечала его легкие неожиданные прикосновения и неприличные намеки. Списывала все на развитое воображение и не верила, что он предпримет попытки навредить мне. Но пришлось поверить.

Я машу́ головой, разгоняю плохие мысли. Кошусь на Марата, но тот уже наглым образом спит на парте, подложив под щеку ладони, а я ловлю себя на том, что разглядываю его. Черт!

Правда, без пристального внимания я сосредотачиваюсь на монотонном голосе Фирсова и, когда тот дает упражнения для самостоятельной работы, довольно быстро решаю их. У меня остается много времени, и я снова смотрю на Марата. Затем на его вариант. Ругаюсь под нос и разбираю задачи.

Спустя пятнадцать минут тот по-прежнему дрыхнет. Я колю его ручкой под ребра, он вздрагивает и недовольно трет живот. Протягиваю ему лист с ответами, а Олейник быстро моргает и наконец усмехается – садится и переписывает все.

Со звонком мы дружно передаем работы вперед. Я встаю и начинаю собираться, как и остальные ребята, только Марат даже не думает двигаться. Выжидает, пока все уйдут, а после нависает надо мной.

– Ален, я все испортил, я все и исправлю. Только не мешай мне, пожалуйста, – уверенно заявляет он.

7. Глава 7

Марат

Если бы Аля была со мной, я бы не допустил такого дерьма. –Мысль об этом не дает мне покоя.

Ссадина на ее щеке горит, как красная тряпка. Это меньшее, что я могу сделать – все исправить.

Взгляд у мелкой усталый и почти равнодушный, даже не спорит со мной – удивительно. А ведь я помню ее горящие глаза, которыми она смотрела на меня в ту ночь. Я и сбежал поэтому, как мудак поступил, знаю. Хотел вернуться потом, да не вышло. Дайте мне машину времени, все исправил бы, но, пока таких путешествий не изобрели, придется выкручиваться самому.

Мы до сих пор стоим в пустой аудитории, и только неожиданно проснувшаяся совесть мешает уложить Алену на парту. Я напоминаю себе о приоритетах, сжимаю кулаки и дышу, дышу.

– Поехали, – говорю я, не выдумывая лишних слов.

Но разве с Алей может быть так просто?

– Куда?

– Ко мне.

– Ты что-то путаешь, – возразив, она толкает меня в плечо, чтобы пройти мимо.

– Ну не домой же ты поедешь? – говорю ей в спину.

Аля замирает на секунду, а после продолжает спускаться вниз. Догнав, я ловлю выражение ее лица. Больная!

– Не поедешь! – заявляю я тоном, который не принимает возражений. – Поживешь у меня, пока что-нибудь не придумаем.

Мы выходим в коридор, и поток малолеток чуть не сносит Алену. Я притягиваю ее к себе, а она отшатывается, сбрасывает мою руку с талии.

– И с каких пор ты командуешь парадом? – ворчит себе под нос.

Ядовитый сарказм так и брызжет. Я иногда забываю, какой она может быть занозой.

– Кому-то ж надо это делать, если сама не справляешься.

– В задницу иди. Я к Розе поеду.

Как гоночная тачка, топит со старта двести. Еле догоняю ее перед женским туалетом. Хотя мне ж плевать, я бы и внутрь зашел.

– Знаю я, где и с кем она квартиру снимает. Если не хочешь, чтобы я поджег этот притон, ты не поедешь к ней.

– Пропусти.

О, кажется, я разбудил вулкан. Глаза Алены опасно блестят, а я смотрю на ее приоткрытые губы. Дорогого стоит уйти в сторону.

– Жду, – бросаю вслед и замечаю, как вздрагивают у нее плечи.

Я стою у подоконника пять минут, десять. Звонок на следующую пару разгоняет всех по кабинетам. Уже подумываю, не сбежала ли мелкая через окно – ничему не удивлюсь, но та наконец выходит с влажным от воды лицом.

– Я не поеду к тебе.

Звучит грозно. Готовилась? Репетировала? Играет-то она на отлично, но меня этим не проймешь. Так кстати у нее громко урчит желудок. Мелкая кусает губу, теряя всю напускную смелость, а я только ухмыляюсь.