В одном из альбомов нашел свою детскую фотографию и сравнил фотокарточки. Если бы я не знал, чей передо мной снимок, то решил бы, что это он сам. Мы похожи как две капли воды, несмотря на то, что на фото мальчик и девочка.

Распахнулась дверь, и в кабинет влетел Рома.

– Улыбка, ты что сделал?

– А что я сделал?

– Таня чуть не сбила меня с ног, когда бежала по лестнице! Что ты ей наговорил??

– Вот, смотри, Ромик… – я отошёл от стола и указал ему на снимки.

– А откуда у тебя такая? – удивился мой друг, разглядывая снимок Татьяны. – Не помню такой…

– А дело в том, Рома, что отсюда только что выбежала моя дочь. Это – её фотография.

– Лёша, у тебя часом давление не подскочило? Шутишь что ли?

– Давно отучился.

– И как же это могло случиться? В смысле, почему ты не знал о ней?

– Видишь, вот эту фотографию? – я указал на снимок Лизы, мамы Татьяны.

– Красавица! Помню, конечно. Любаша говорила, что это её сестра.

– И ты молчал?! – немедля взвился я.

– А ты и не спрашивал, – удивился Рома.

– Вот эту девушку звали Лиза. Она в восемьдесят шестом году родила дочь. Татьяну! От меня, Рома!

– И что ты теперь будешь делать?

– Пока не знаю. Решим. Молчи пока. Таня для всех просто моя переводчица. – я действительно не знаю что делать. Душа в смятении. Дочь! У меня есть дочь! И я не сомневаюсь в том, что это правда.

– Конечно.

– Ты заметил, – вдруг улыбнулся я, – а ведь у неё моя улыбка.

– Давно заметил, а теперь понятно почему вы так похожи.

– Я тоже, – усмехнулся я. Заметил, но провести сравнение как-то в голову не приходило. – А знаешь, я даже рад, что она есть. Дожил до такого возраста и даже не обзавёлся семьёй. Жаль, не видел её маленькой, не видел, как она растёт…

– Лёш, не занимайся самобичеванием. Мы выбрали себе этот путь, никто нас силой сюда не тащил.

– Пол года на нарах мне хватило, Рома, чтобы крепко встать на ноги – на этот путь. Ты прекрасно знаешь, что другого пути не было.

– Знаю. – хмуро отозвался Рома. – Пойду обед готовить.

– Я не хочу есть.

– А тебя никто не спрашивает. Врач тебе сказал питаться. По часам.

– Как мне всё это надоело! – я стукнул кулаком по столу.

– А что делать? Положено правильное питание – изволь соблюдать.

– Ром, ты как жена моя! Которой не было никогда…

– Ты прям стихами заговорил! – засмеялся Рома. – Я на кухне. Если что – зови.

Тэш

Едва спустившись вниз, я прошла на кухню. Тут же находился и охранник Гриша, которому я наподдавала не так давно. Он сидел, запрокинув голову, держа полотенце у носа. Хорошо же я его приложила.

– Только не подходи ко мне! – прогундосил он, заметив меня.

– Дай посмотрю. – я взяла его за руку, но он отвернулся.

– У тебя нос болит?

– Болит.

– Тогда дай, посмотрю, хуже уже не будет.

Он покорно убрал руку с полотенцем. Я легонько пощупала кровоточащий свернутый нос, привстала, по обыкновению, на носочки и… вернула носу прежнее положение.

– А-а-а! Мой нос!! Ты что делаешь?! Сдурела совсем?! – взвыл Гриша, вскакивая и пятясь от меня.

– Радуйся, он не сломан. У вас лёд есть?

– Есть, в холодильнике, вот тут.

Я нашла в одном из ящичков стола полиэтиленовый пакетик, положила в него немного льда и протянула Грише.

– Приложи к своему больному носу, должно полегчать.

– Спасибо… – пробубнил он, повинуясь мне. – Ты просто уникум! Сначала разбиваешь людям носы, а потом лечишь!

– Тебя никто не просил помогать своему товарищу, – мило улыбнулась я.

– А если бы ты оказалась киллером?

– А я на него похожа?

– Даже маньяк никогда не походит на маньяка, так что похожа или нет не важно – а могла бы быть!.. Но после того как ты нас с Глебом уработала, я буду любой девушки опасаться. С виду по тебе совсем не скажешь, что ты так навалять можешь. Пацаны засмеют!