Откуда она здесь? Кто этот человек, на которого я работаю? Ответ так и рвался наружу. Я не верила в это.

Открылась дверь и я подняла голову. Алексей Савельевич. Как всегда вошёл с улыбкой на устах, но едва увидел меня, лицо стало обеспокоенным. Я смотрела на него холодным и недоумевающим взглядом.

– Что случилось? – забеспокоился Улыбка.

– Откуда она у вас? – спросила я, указывая на фотографию.

Он не спеша подошёл к столу и заглянул в альбом.

– Ничего секретного: в восемьдесят пятом году мы с Ромой отдыхали в Анапе, как ты видишь. Я познакомился там с девушкой. Кажется, её звали Лида или Лика, как-то так. Она была красавицей, любила танцевать, плавать… У нас завязался роман. А через две недели я уехал, и мы больше никогда не виделись…

– Её звали Лиза, – тихо сказала я, не отводя от него глаз. Предательские слезы застыли в глазах.

– Откуда ты знаешь?.. В чем дело?

– Через восемь с половиной месяцев после вашего романа, – продолжала я, не ответив на его вопрос, – у неё родилась дочь… Женщина умерла, так и не увидев её…

Повисла тишина, а я, не сказав больше ему ни слова, достала мобильный и набрала номер своей тёти. Она знала! Точно знала и молчала! Предательница!

– Это я…

– Что-то случилось? Ты где?

– Я на работе… Скажи, ты знала?..

– Я…о чем?

– Ты специально устроила меня к нему.

– Я… Танечка, понимаешь…

– Не лги, я всё знаю… – я отсоединилась и молча уставилась на Улыбку, как будто заново его увидев.

– Откуда ты знаешь обо всём этом? – требовательно спросил он.

– Я её дочь.

Он отступил назад и тяжело плюхнулся в кресло, хватаясь за голову. Настал его черёд удивляться.

– Ты хочешь сказать…

– Я ничего не хочу сказать, – перебила я, резко поднявшись из-за стола. – Вы всё слышали, видите фотографию, меня. У нее не было других мужчин. Я ничего не хочу сказать, – повторила я, – делайте выводы сами, а меня ждёт работа. Вы просто мой работодатель. Позовете, когда понадоблюсь. – и вышла за дверь.

Алексей

То как Тэш резко перешла со мной на «вы» не понравилось мне. Едва за нею закрылась дверь, я вскочил с места, схватил с полочки альбом со своими детскими фотографиями и стал судорожно переворачивать страницы.

– Чёрт, она не может быть моей дочерью! Она не должна… Мне нельзя быть отцом! Нельзя иметь семью!.. – я бормотал в полголоса, не веря в происходящее. – Как всё не кстати!..

Я должен был понять, что девочку не просто так сватала нам Люба. Она знала! Знала!

Разум подсказывал, что этого не должно быть, а сердце говорило мне совсем о другом. В моем возрасте не иметь ни семьи ни детей как-то не правильно что ли, а тут вдруг такое выясняется. Да…с моим образом жизни…семья под запретом и я давно смирился. Я сам сделал этот выбор много лет назад. Меня все устраивало. А сейчас…сейчас мысли метались как бешеные птицы.

Я нашёл и альбом, который «случайно» оставила здесь Люба. В нём были детские фотографии Татьяны. Она показывала их нам с Ромой, рассказывая о том, какой росла ее племянница.

Я достал одну: на ней стояла четырехлетняя девочка в шортиках и маечке, абсолютно лысенькая, где-то в поле. В девяносто первом году Таня умудрилась измазать волосы в мазуте. Она росла неугомонным ребёнком, которому нужно было срочно изучить весь мир: что где лежит, что находится в гараже у соседа, что это за пахучая жидкость, которую он заливает в машину… Именно в гараже она и влезла в мазут, да ещё намазала им волосы – прическу делала! Перепугавшийся сосед, подхватил как ни в чём не бывало хохотавшую девочку на руки и прибежал к Любе. Та посадила ребёнка в ванную, тёрла её всеми доступными средствами, а с головой просто решила не мучиться – взяла и сбрила все волосы.