– Лондон?

– Думаю, да, государь.

– Зачем им это? Они же торговцы! А торговля у нас растет год от года. Мне докладывали на 140 миллионов рублей в прошлом году им товаров продали.

– А может они рассчитывают не покупать у нас, а даром забрать, как у Индии?

– Мы им не Индия. Глупо этого не понимать. А они не глупцы. Нет, не верю я, что англичане захотят еще раз судьбу испытать. А не может Австрия за этим стоять?

– Из Вены мне сообщают, что Андраши всеми силами старается сохранить мир на Балканах. Он сам встречался с сербским и черногорским князьями и предостерег их от агрессивных действий.

– Кто может знать, о чем он на самом деле с ними говорил?

– Тоже верно, государь. Но зачем они тогда сюда приезжали и отговаривали нас от войны?

– Чтобы быть свободными от всех обязательств и выступить на стороне победителя.

– Не совсем понял, государь.

– Ну смотри, они втягивают нас в войну с помощью Сербии или Черногории и ждут, кто начнет побеждать. Если победим мы, они напомнят нам о наших обязательствах и потребуют уступок. Например, захотят Герцеговину с Боснией в придачу. Если победа засветит туркам, Австрия выступит на их стороне и отберет наш протекторат над Балканами.

– А что… очень может быть, государь! Я немедленно телеграфирую послу. Пусть отработает эту версию.

– Я тебя попрошу, Александр Михайлович к завтрашнему Государственному совету подготовить аргументы, почему нам опасна война.

– Слушаюсь, государь.

Царь отпустил Горчакова, откинулся на спинку мягкого стула и закрыл глаза. Он пытался собрать обрывки мыслей в цельную картину. Его интересовал лишь один вопрос: кто и зачем раз за разом втягивает Россию в войны?

Раздумья Российского императора прервал шеф Третьего отделения Николай Владимирович Мезенцев. Он вошел с встревоженным видом и попросил разрешения зачитать важные сведения.

Царь включился в доклад жандармского начальника на словах:

«… за это время в пределы Российской империи вернулись 149 человек, состоящих в различных революционных организациях. В том числе 42 члена «Земли и воли», 39 анархистов, 12 чайковцев, 11 петрашевцев, 4 нечаевца. Принадлежность остальных не установлена. Однако, установлено, что 131 человек из этих вернувшихся фигурировал в списках, якобы участников восстания в Герцеговине, предоставленных в 1875 году австрийской стороной».

– Почему якобы, Николай Владимирович? У вас что, есть какие-то сомнения?

– У меня всегда сомнения, государь, пока сведения не станут достоверными.

– И когда же они для вас станут достоверными?

– Когда я получу подтверждение, хотя бы еще из одного источника.

– Какого, например?

– По этому поводу у меня есть предложение, ваше величество.

– Что за предложение?

– Нам надобно внедрить в каждую революционную организацию своих агентов. Тогда мы бы все знали наверняка об их деятельности и об их руководстве. Кроме того, мы бы заранее узнавали о всех их планах и могли предотвратить беззаконие и беспорядки.

– Хорошо, Николай Владимирович, изложите эту идею в письменном виде и доложите завтра на Государственном совете.

– Слушаюсь, ваше величество.

– А скажите, их что действительно так много?

– Кого, государь?

– Ну этих ваших петрашевцев-нечаевцев?

– Этих, как раз, немного, ваше величество. Сейчас у них в моде «Земля и Воля» и Бакунин со своим анархизмом.

– Хорошо, жду вас завтра на Совете.

Но на состоявшемся на следующий день Государственном совете идеи Мезенцева не нашли отклика. Они показались присутствующим настолько незначительными, что не стоило отвлекать на них внимание. Все внимание членов совета было приковано к другой теме – теме войны с Османской империей.