***

Но неожиданно для всех, сербский князь Милан Обренович объявил войну Османской империи. Его поддержал черногорский князь Никола Негош.

Для любого здравомыслящего человека это был безумный и ничем не оправданный шаг. Здравомыслящие люди просто не знали, что князь Милан получил заветный миллион франков, переданный ему британским премьером Дизраэли через английского агента в Белграде.

Не знал этого и Никола Негош. Милан Обренович на личной встрече убедил своего соседа, что им обещана помощь России в случае, если они начнут войну с турками.

– Русский император уже прислал мне своего генерала Черняева, – сказал он, – и я намерен поставить его во главе сербского войска.

– Какой бы ни был генерал, но его одного недостаточно для победы над турками, – возразил черногорский князь.

– В этом вы правы. Но, кроме этого, к нам идет пятитысячный отряд отборных русских воинов. И еще, у меня твердое заверение русского канцлера. Россия выступит на нашей стороне после первых наших боестолкновений с османами.

Аргументы князя Милана показались убедительными для князя Николы, и они договорились объявить войну одновременно.

Война обернулась для Сербии катастрофой. Едва сербское войско вступило на земли Османской империи, как получило мощнейший отпор. Турецкая армия на этом направлении превосходила сербов и по численности, и в вооружении. Сербы ринулись в отступление. Под угрозой оказался Белград.

Милан Обренович по телеграфу обратился к русскому царю:

«Умоляю, ваше величество, не дайте туркам погубить Сербию, не дайте им войти в Белград…»

Царь отреагировал немедленно. Султану был предъявлен ультиматум: турки выводят войска в свои пределы и садятся за стол переговоров с Сербией и Черногорией. Иначе война.

Султан Абдул-Хамид, взошедший на престол всего два месяца назад, посчитал такое требование унизительным. Но великий визирь Недим-паша всячески старался убедить султана принять условия ультиматума. «Война с русскими обернется для нас тяжелейшим поражением, ваше величество, – говорил визирь, – которое окажется для нас в сто крат горше, чем любое унижение».

Султан не принимал такого взгляда. Проиграв сильному сопернику, ты не теряешь достоинства. А вот унижение перед врагом достойно лишь презрения.

Неожиданный выход предложил Мидхат-паша, бывший великим визирем еще при отце султана. Он посоветовал принять ультиматум с условием, что в переговорах будут участвовать великие державы в качестве посредников. Абдул-Хамид ухватился за эту идею. Она позволяла избежать войны с русскими без унижения.

Султан отправил Недима-пашу в отставку, а на его место назначил старенького Рюшди-пашу, который становился великим визирем в пятый раз. Новый-старый визирь сильно разочаровал султана. Старик в последнее время сильно сдал и вряд ли мог оказаться полезным в это трудное время. Но кто тогда? Мидхат? Вот его бы Абдул-Хамид хотел бы видеть возле себя в последнюю очередь. У султана было подозрение, пока бездоказательное, что именно Мидхат-паша возглавлял заговор против его отца. Ему бы следовало отрубить голову, а не назначать великим визирем. Но у него неплохие связи в Британии, а это сегодня единственный противовес русским.

Абдул-Хамид преодолел отвращение к Мидхату-паше и назначил его на высшую должность в империи. С помощью Британии султан рассчитывал избежать войны с Россией и одновременно воспользоваться плодами своей победы над Сербией. Но он сильно просчитался.

Еще до начала конференции в Константинополе послы «великих держав» выработали согласованные требования к Турции. Самыми скромными оказались требования России. Она лишь требовала оставить статус-кво для Сербии и Черногории и предоставить широкую автономию Боснии и Герцеговине, а также Болгарии в составе Османской империи.