Тут Гал почти добрался до голосящего и попытался стащить его с импровизированного постамента, но невзирая на кажущуюся хилость и преклонные года, Фригстан ловко увернулся и бросился в толпу, не забывая при этом выкрикивать свою, как всегда заготовленную заранее речь.

– Лишь луна лик свой полный покажет вновь – свершится страшное! Тысячелетнее зло возвернётся в наш мир и утопит его во скорби и во мраке!

– Вэй, вэй! Да это ж Юродя Фриг! – опознал бродягу Брастер. – Ату его братцы! Ату! Чего рты раззявили?! Поджимай слева! Помню в столице он заклинал подвесить бельё императора Стридала на восточных воротах, дабы тот за ум взялся и налог на курятину снизил.

Толпа дружно захохотала, но вместо того, чтобы примкнуть к пытающимся изловить вёрткого пророка стражам, начала, как бы ненароком, препятствовать его поимке.

– Доколе мы слепы будем?! Доколе умы учёных мужей наших будут обзабочены токмо достатком своим?!

– Правильно изрекаешь батя! – не унимался Брастер. – Не токмо мужи учёные, обычный крестьянин обзабочен лишь бабёнку какую поплотнее приобнять, да так, чтобы жена-таки не застукала. Совсем народ обнаглевши!

Из толпы вновь раздался одобрительный смех. Некоторые уже бросили слушать Фрига и следить за его неимоверно быстрыми передвижениями. вместо этого, раскрыв глаза и уши, они жаждали новых реплик от Брастера.

Тут полоумный старик выхватил у одной старушки закопчённую до черноты тушку куры и очередной раз увернувшись от рук стражей, воздел её к небесам.

– Что вам эти дары земные, коли смерть стоит у каждого на пороге?! Одумайтесь, несчастные! Ужо скоро все вы превратитесь в чёрную копоть, как и эта убиенная!

– Ой да открыла смерти дверь! Ой да не вовремя, квошечка! Жить бы да жить, молодухе! Айда, робяты, тризну по убиенной справлять! Тащи вино да пиво!

Тут уж захохотали абсолютно все: и переставшие гоняться за безумцем стражи, и их бывший Серебряный Голова, и северный купец с кучерами, задержавший отбытие обоза из-за разыгрываемого на их глазах представления, и не имевший более сегодня работы почтарь.

– Безумие! Безумие несёт Тьма! И вас уже поглощает оно! Эта тварь божья будет символом вам и памятью, когда встретитесь вы лицом к лицу со Злом!

– Верно-верно, старый! Память мне действительно всколыхнуло. Толи крылышко, толи… А! Ножка! У одной моей подружки вот такая-же была! Такая же кругленькая! Хоть и не такая чёрненькая.

Раскатистый гогот, раздавшийся над перекрёстком, испугал даже обычно спокойных и покладистых бизонов. Возницы кое-как справились с могучими животными и продолжали смеяться до слёз.

– Тьма, Тьма на ваши головы падёт, коли не прислушаетесь ко словам моим! Тьма! – завопил что есть мочи Фригстан и с тем исчез, словно под землю провалился. Почти разломанная на двое его тощими пальцами курица упала на землю. Теперь за неё никто не дал бы и двух медяков.

Когда все немного успокоились и думать забыли об исчезнувшим невесть куда безумце, разжалованный Серебряный вернулся к троим магикам. Проделал он это с трудом: раздухарённый шуточками Брастера кагал не хотел расступаться. Многие, как минимум, хлопали по плечу шутника, а некоторые, как максимум, несмотря на грозные взгляды Байи, уже наливал ему браги.

– А-ну разошлись! Посмеялись и будет! – Видимо этот рослый, уже в возрасте воин давненько верховодил тут: толпа быстренько перестала быть толпой и преобразившись во вполне послушное, организованное скопище, разошлась. – Ну молодцом-молодцом. Язык без кости – словно веник мети.

– Кто без шутки живёт – одиноким помрёт, – ответствовал поговоркой на поговорку Брастер.