– Я буду счастлив, если так и случится.

– Заткнись сейчас же! – рявкнул мужчина, впечатав тяжелый ботинок в решетку.

В этом поместье почти все смотрели на сына графа исподлобья. Каждый знал, какую участь он несет, и боялись того, что Нортон мог принести в этот мир. Несмотря на высокий статус, служанки кривили носы, охранники плевались, и сейчас, получив свободу действий, могли «позволить себе лишнего».

– Пошли. Нечего нам глазеть на него. А то меня сейчас стошнит, – обратился старший эльф к своему напарнику. – Встретимся на том свете, малыш. – Эти слова были адресованы Норту, после чего слуги удалились прочь.

Мальчик неуклюже сел, отползая на сено в углу тюремной камеры. Сырость пронизывала до костей, и, пытаясь согреться, он поджал ноги к груди.

Время в темнице тянулось неимоверно долго. Сидеть и ждать своего конца, будучи лишенным всего, было невыносимо. А еще его мучила первая пролитая кровь. Одно воспоминание о хлюпающих и булькающих звуках толстяка вызывало у мальчика приступы тошноты.

Несмотря на то, что убийство совершил дух по его приказу, Нортон все равно испытывал тяжесть вины, стыд, горечь, отвращение и злобу. Он не видел другого пути. У него просто не было иного выбора.

– Я теперь убийца.

Если бы он только смог взглянуть на свои ладони, наверняка бы обнаружил там следы чужой крови. Он знал это и лишь мог перекручивать этот ужасный момент в своей голове.

Вспоминая, как грузная туша прижала сестру к сырой постели, как девочка отчаянно боролась за свою жизнь, вспоминая ее изорванные одежды, испуганное лицо и синяки по телу, он убеждал себя:

– Это моя вина.

Если бы только он знал, что так все закончится. Может быть, тогда он прожил бы дольше и насладился последними годами жизни вместе с Марианной, учителем и дядей. Может, сестра получила бы шанс выйти замуж за более хорошего человека, и ее судьба не была бы такой печальной. Отец ведь теперь возненавидит ее!

Мальчик захныкал – то ли от боли в руках, то ли от осознания неизбежности, то ли от всего сразу. Ему хотелось выть и рвать все на своем пути. Он ведь вовсе не заслужил этого!

Время неизбежно шло, а юный демон все больше погружался в свои мысли. Там, в его голове, были счастливые Мари и Винсент – их двоюродный брат. Они втроем весело смеялись и играли в пятнашки, а с балкона за ними наблюдали счастливые мать и отец, любящие друг друга и своих детей. Там был любимый учитель Лоренс, который не смотрит на него, словно перед ним неизлечимо больной, и милые маленькие феи, которые не боятся его отца. Их поместье было наполнено жизнью и радостью.

В этих размышлениях маленький некромант не заметил, как заснул. Свернувшись калачиком на сене, со связанными онемевшими руками, в холоде и голоде он напоминал выброшенного котенка. Котенка, для которого ни у кого нет места дома.

Пронзительный скрип ржавых петель, которые едва двигали решетчатые двери темницы, разбудил свернувшийся комочек на сене.

– Вставай. Твое время пришло. – Возник Энгель в проеме темницы, с чудаковатой свечой в руке. Черный воск медленно таял, стекая по выгравированным узорам на золотом канделябре.

Комочек в углу шевельнулся и медленно сел, смотря парой горящих глаз из темноты, словно кошка. Он тихо встал, стараясь не потревожить копошащихся крыс в другом углу темницы, и неспешно направился к взрослому.

– Молодец, Нортон. Я рад, что ты осознал всю ситуацию и решил послужить во благо, – его голос напоминает скрежет по стеклу. Рука демона мягко легла на черноволосую макушку юнца и погладила ее так, как сделал бы это самый нежный отец.