– Вы, вы… – дядя Степа заикался от злобы. – Вы ничего не нашли! Значит, вы там не работаете, а время тянете…

– Нет, дядя Степа, они там работают, – вмешалась Асия. – Я целый день видела, что они даже не попили и не поели ни разу. Даже есть доказательство – башня разрушилась. Это Бен так уда…

– Асия, я тебе сказал не вмешиваться! Еще наказание! Останешься еще на месяц без еды! И тройная норма! А вы – два халтурщика-укрывателя, будете наказаны! Еще плюс вы опять разрушили башню! Один вред от вас! Ваш срок уменьшается на три года! – грозно и презрительно громким голосом сказал дядя Степа.

– Что? – у Асии быстро округлились глаза от такого заявления. – Нет. Не надо, пожалуйста, не надо, дядя Степа. Не надо на три года, – взмолилась Асия, встав на колени перед ним, спиной к смертникам. – Пожалуйста. Они не виноваты! Прошу!

– Аська, я принял решение и это не обговаривается. Будет тебе уроком, – он посмотрел на нее сверху вниз так, что у нее мурашки по коже пробежали.

– Да ладно, Асенька, три года, так три года. Все нормально, – сказал Бенедикт. – Мы же все-таки смертники, нашей жизнью владеют они. Все нормально.

– Нет не нормально, – дрожащим от горя голосом ответила Асия и посмотрела на смертников. У нее дрожали губы, и глаза были на мокром месте. – Это не нормально. Из четырех лет три года забрать. Это не нормально! – у Асии из глаз покатились слезы. Она вновь повернулась к жуку. Ребята ужаснулись от своего срока жизни. – Пожалуйста, дядя Степа, молю.

– Нет, – он был непреклонен.

– Нет, так нет, – сказал Олег и положил свою руку на плечо Асии. Уже было темно. Один Асин фонарик, который ей починили, светил сквозь темно-серое небо. Все шли на ужин или по своим камерам. – Аська, не переживай ты так.

Смертников увели в их камеры. В отличие от простых заключенных, смертники второго блока (признанные смертники) не могли ночью спокойно гулять и веселиться. Они только спали в закрытых камерах да работали под землей, искали кристальное золото и ужинали со всеми вместе. Смертники первого блока зачастую не знали, что они смертники (непризнанные смертники).

– Ты жестокая девочка, – сказал дядя Степа грубо, когда смертники ушли. Он не смотрел ей в лицо, стоял справа от нее. Ее глаза от его слов еще больше расширились, а рот слегка приоткрылся. – Слишком много себе позволяешь, а из-за этого страдают другие. Из-за твоего проступка сократилась жизнь трех людей. Это из-за тебя, из-за твоего желания попасть поскорее «в свободу». Забудь про свободу, забудь это глупое слово, иначе будет хуже. Свобода ничего хорошего не принесет, – он ушел, а Асия осталась стоять на коленях.

Она смотрела в темное ночное пустое небо. Пошел дождь. Он крупными каплями падал в ее открытые глаза. Мимо Асии пролетела птица. Она кружилась над Асией, пытаясь утешить. По лицу вместе с каплями дождя катились слезы. В это время Анатолий Павлович осматривал территорию стройки и увидел Асию.

– Асия, ты что здесь делаешь? – спросил он, увидев ее. Он испугался. Впервые он увидел Асию такой подавленной. Анатолий Павлович не увидел вечно радостную девушку, она была не похожа на всех остальных людей. Ее лицо выражало намного больше боли.

Дядя Степа уже находился в кабинете начальника. Начальник смотрел в окно. Из его окна хорошо была видна стройка. Сейчас он видел Асию, несмотря на сильный дождь, стучащий в стекло.

– Прошу вас, Асия усвоила урок. У смертников и так сократился срок с четырех до одного. Пожалуйста, не сокращайте срок и Кузьме.

– Асию ты уже наказал смертниками и все правильно сделал, как и надо, по закону, – ответил начальник, не переставая смотреть в окно. – А Кузьма – это твое наказание, – от этих слов дядя Степа потерял почву под ногами.