Пошел, прошел – не увидел.

Две клумбы под окнами офиса руководящей нами организации были обордюрены. Между ними большая куча черной, как антрацит, земли. Котельщики посредством лопат и носилок перемещали её на клумбы. Мое появление их взбодрило – но не на работу, а в разговоры.

– Анатолий, – сказал Родионов. – Ты же старый котельщик. Кто как не ты знает, как важно использовать летний период для подготовки котлов и трасс. Хочешь зимой сопли морозить от аварий и порывов? Я не хочу. Так какого хрена мы здесь торчим? Нам больше нечем заниматься?

– Замышляева приказала, – отвечаю.

– Да что она понимает в котельном производстве? А ты ей, как начальник базы, должен все популярно объяснить.

– Тяжело это, Борис Михайлович – в первый день с начальством спорить. Дай оглядеться…

– Это да, – вздыхает приемник мой бывший. – А еще Губанов говорил, что ты у нас очень скромный руководитель.

Звучит двусмысленно и подано так же – то ли Родионов имел в виду мою природную вежливость, то ли скромные результаты моего руководства коллективом.

Почувствовав напряжение в нашем диалоге, вмешивается Гриша Тевелев – кивнув на большущие окна-витрины бывшего книжного магазина, за которыми сидят и ходят, общаются в маленьких клетках-кабинетах сотрудники УУ ЖКХ, ворчит:

– У, кровососы. Для себя самих клумбы облагородить не могут. Чем жопы насиживать в кабинетах, вышли бы на субботник да поразмялись. Привыкли на чужом горбу кататься…

Это да. С этим согласны все. Нас, котельщиков, в ремонтный период гонят к черту на кулички, ненужные нам клумбы облагораживать. Потому и работаем ни шатко, ни валко. И хоть одна лопата лежит без дела – двое носят, один нагружает – я её в руки не возьму. Из принципа. И народ подгонять не буду – пусть работают от настроения.

Родионов не упускает момента:

– Эй, начальник, а ты чего стесняешься – вон лопата лежит свободная, ты без дела стоишь…

Мне не хочется спорить и оправдываться… работать тоже… впрочем, я это уже говорил. Отвечаю бывшему своему приемнику:

– Если хочешь, чтобы я ушел, просто скажи.

– Да торчи, коли делать нечего, – отирает тыльной стороной ладони пот со лба неудавшийся педагог.

– Скажем так – я обеспечиваю технику безопасности и бездефектность труда.

– Зашибись работа, – улыбается Тевелев Женя. – Обязательно буду начальником.

Руками разводит его отец:

– Для этого надо учиться, сынок.

– Так я учусь.

– На повара.

– Ну и что? Повар не может быть начальником?

– Шеф-повар – начальник над поварами. – подсказывает Борис.

Время к обеду.

– Начальник, – спрашивает Борис. – Мы на обед пойдем, ты останешься сторожить шансовый инструмент?

– Сейчас узнаю, – говорю и направляюсь в двери офиса УУЖКХ.

Там практически никого не знаю, но на свое счастье в коридоре случайно сталкиваюсь с бывшим снабженцем ЮЗСК.

– Валерий Иванович! Вот это встреча! Вы здесь работаете или случайно?

Он кивнул:

– Ага, работаю. Нас как начали сокращать на заводе, первым делом увельских поперли.

– Надо мстить. Я слышал начальница у вас из Южноуральска – гоните в шею и будете квиты.

Валерий Иванович вздрогнул, оглянулся, снова посмотрел на меня и слабо улыбнулся:

– Чего тебе?

– Мы вон землю для вас в клумбы таскаем. Сейчас на обед пойдем. Нельзя ли шансовый инструмент у вас в коридоре пока оставить? – так сказать, под надзором. А то ведь с улицы утащат.

– Оставляйте, – говорит Валерий Иванович и уходит.

После обеда дома прилег отдохнуть – полчаса умри, но дай: голову просто сносило. Проспал час. Усталость как рукой сняло. Отправился на работу.

В конторе попал на глаза Замышляевой.

– Твой сварщик пьяный шарахается по КНС. Стой, ты куда?